Избранное

А сердилась я с утра, вспоминая, как в конце 40-ых годов N. блудил с версией о том, что Петр был сыном грузинского царевича, и невнятно ссылался на покойного Толстого. М. б., Толстой и грешил, возможно, и он был не безупречен в смысле подхалимажа? Очень возможно, судя по некоторым записям. Но — не знаю. N. явно рассчитывал, что его болтовня станет известной. Ужасно бессовестный тип. Впрочем — нет, не бессовестный, совесть есть — но он непрерывно ее продает и от этого терзается, т. е. раньше терзался, теперь — не знаю как.

Я правильно сержусь на него.

Конъюнктурщик, карьерист.

* * *

Я в сумерках иду по улице шумящей.Мне с неба на плечо садится стрекоза.Откуда ты взялась?..Как залетела ты из чащи?… … … … … … … … … … … …Нежданная моя, внезапная краса!

… … … … … … … … … … … …

* * *

Смилуйся, Господи! Мукой любоюТы мне воздай за позор многолетний.

Боже, дозволь мне предстать пред тобоюС чистою совестью в час мой последний.

* * *

Смысл жизни не в благоденствии, а в развитии души.

* * *

Если бы я смогла написать статью о поэзии Пастернака — я бы эту статью так и назвала: «Всесильный бог деталей».

* * *

Я счастливее многихЯ мертвых не забываюСердце мое — кладбище   без конца и без края.Я не лучше других, не чищеЯ только богачеЯ думаю об умерших

Как-то иначе.Для меня они не умерлиНе говорю в прошедшем времениЯ никого не забылаНе говорю — любилаА говорю — люблю.

О переводческой работе Анны Ахматовой.

<…> И в этом деле, как и во всем, — доверие Анны Андреевны я воспринимала как большую оказанную мне честь.

Анна Андреевна иногда советовалась со мной по поводу переводов. Мне хотелось, чтоб Анна Андреевна освободилась от излишнего буквализма, который иногда ее сковывал. Тут, я думаю, сказалось влияние Георгия Аркадьевича Шенгели — Анна Андреевна с мнением Шенгели считалась. <…>…в его переводах — мучительная скованность, стремление запихать в строку весь авторский текст за счет русского языка, за счет свободного дыхания, свободной интонации. <…>

Не знаю, помогла ли я хоть сколько-нибудь Ахматовой. Думаю, что она сама, совершенно помимо тирад моих, пришла к убеждению, что надо ради главного поступаться второстепенным, не решающим. По моим наблюдениям, Ан. Ан. переводила легче, естественнее, когда текст ей нравился, и напряженно — когда был далек (а приходилось ей переводить не всегда близкое и нравящееся — надо было жить и помогать сыну). <…>

* * *

Подумаешь — старость! Не в старости дело.А в том, чтоб душа… не скудела.Как будто иду впереди и маню

Куда? Не пугайся. Ко льду и огню.

* * *

Язык Пушкина забыт, в полном небрежении. Что творится с языком русским!

* * *

… … … … … … … … … … …Горько от мыслей моих невеселых.Гибнет язык наш, и всем — все равно.Время прошедшее в женских глаголахТак отвратительно искажено.Слышу повсюду: «я взяла», «я бр'aла»,Нет, говорите «взял'a» и «брал'a».(От унижения сердце устало!)Нет, не «пер'eжила» — «пережил'a».Девы, не жалуйтесь: «Он мне не зв'oнит»,

Жалуйтесь, девы: «Он мне не звон'uт!»Русский язык наш отвержен, не понят,Русскими русский язык позабыт!

… … … … … … … … … … … …

Да не в глаголах одних только дело,Дело-то в том, чтобы сердце болело,Чтоб восставал оскорбленный наш слухНе у одних только русских старух…

… … … … … … … … … … … …

Русский язык, тот «великий, могучий»,Побереги его, друг мой, не мучай…

… … … … … … … … … … … …

* * *

Анна Ахматова — умница. «Читая Фета — нельзя определить, при каком императоре написаны эти стихи».

* * *