Избранное

Я рассердилась и сказала, что ведь и я могла бы быть прислугой в их доме. Кстати, и Тхань — тоже. Сколько людей вынуждены были, подобно Тхань, покинуть родные места и искать прибежища на чужбине! Сколько из них стали ворами или вели еще более позорную жизнь. Взять ту же Тхань, которую он считает своей невестой, — что бы она делала, если бы мы не помогли ей? Может, и она, оставшись без крова, без поддержки, вынуждена была бы пойти на панель?

Я рассказала ему, как с матерью на рынке торговала рыбой, как полицейские вываливали эту рыбу из корзины на землю. Да если бы дядя не поддержал нас, не знаю, что было бы со мной! А потом, неужели Линь не помнит, как я ходила торговать водой на улице, чтобы платить за обучение в школе? А наши друзья, разве они не работали чистильщиками обуви, не продавали газеты, не мыли посуду в ресторанах? Так чем же мы не слуги?

Я старалась сдерживаться, но негодование переполняло меня, и я говорила очень резко. Линь молча слушал, низко опустив голову. Вот такой он был, этот Линь: то разговорится — не остановишь, а то вдруг замолчит — и слова из него не вытянешь. В такие минуты мне становилось жалко его. В общем, трудный он парень. Мне и хотелось видеться с ним, чтобы знать последние новости о Тхань, и в то же время я боялась этих встреч.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

1

Я проснулась и села на кровати. Что происходит? Со всех сторон слышны выстрелы. За стеной семья дядюшки Шау тоже проснулась от шума. На улице творилось что-то невообразимое. Винтовочные выстрелы, пулеметные и автоматные очереди то приближались, то удалялись. Особенно сильной перестрелка была в районе Дворца независимости, совсем недалеко от нашего дома. Кроме того, с улицы доносился рев машин и бронетранспортеров. И вдруг я услышала, кто-то громко крикнул: «Переворот!» Я выскочила из дома. Мимо меня бежали люди, на ходу переспрашивая друг друга:

— Что? Переворот?..

— А кто совершил?..

— Кто захватил власть?..

— Кто сказал, что переворот?..

— Да по радио сообщили!..

— Радиостанция давно молчит!..

Я бросилась в дом врача Ти, который работал в министерстве здравоохранения, мы были знакомы с его женой. Я сразу же прошла в комнату для гостей. Вся семья теснилась возле радиоприемника, и никто не обратил внимания на мое вторжение. Ти, склонившись над приемником, усиленно крутил ручки, пытаясь поймать какую-нибудь станцию, но из динамика доносился только треск, какие-то непонятные звуки и голоса иностранных радиостанций.

— Радиостанция Сайгона действительно молчит, — сказал наконец Ти. — Видимо, слухи о перевороте — это правда!

И тут он увидел меня.

— Вы слышали что-нибудь?

Не успела я произнести слово, как под окном раздался торжествующий голос: «Уже захватили Дворец независимости!»

Я опрометью выскочила на улицу и побежала к дому. И снова прохожие спрашивали друг у друга:

— Кто захватил дворец?

— Революционная армия!

Я остановилась и спросила говорившего:

— При чем здесь революция?

— Раз переворот — значит революция…

Не дослушав ответа, я вбежала в дом и стала лихорадочно переодеваться. Дядюшка Шау остановил меня почти на пороге:

— А ты знаешь, кто там захватил власть?

Шау торговал европейскими лекарствами в аптеке на улице Тандинь и теперь пытался выяснить, сумеет ли он пройти в аптеку.

— Не знаю, — коротко бросила я на ходу. — Пойду посмотрю, что там делается.

— А может, лучше не выходить из дома? — вмешалась жена Шау, но он перебил ее:

— Да ничего! Что бы там ни говорили про этот переворот, я думаю, к дворцу пройти можно.

Я выскочила из дома и проулками выбралась на центральную улицу. Всюду толпились люди. Кто-то громко рассказывал:

— Военные совершили переворот, захватили Дворец независимости, радиостанцию, Генеральный штаб, аэродром Таншоннят, главное полицейское управление, городское полицейское управление…

Но тут же я услышала совсем другое: что около Дворца независимости и здания Национального собрания идет бой. Одни спрашивали, кто совершил переворот, другие отвечали, что переворот совершили военные, армия, а кто-то добавил: революционная армия. И вдруг громкий голос произнес:

— Кончилось господство одной семьи!

Я остановилась и услышала, как тот же голос продолжал:

— Части Вьетконга только что вышли из Тхутхиема!