Читаем Избранное из избранного полностью

Он устанет, он душой изранится.


«Отдохни», — советует избранница.



В трудной роли первого ценителя


Принимает строки сочинителя.


Для него лучатся очи серые:


«Я в тебя, непризнанного, верую!..»



Пусть друзья глядят не без иронии.


Пусть судачат люди посторонние,


Но спокойно всем оповещается:


«Не мешайте!..


Строго воспрещается!..»



ДОРОГОЙ МАТРИАРХАТ


Мы ничьих заслуг не преуменьшим,


Коль совместно скажем: «Это — да!»


Новый год назвали Годом женщин,


А у нас такие все года.



С давних пор отметку загса свято


Я храню (другие не нужны!)


И приемлю власть матриархата


В перманентном образе жены.



Ты мое естественное чудо,


Ценишь все способности мои:


Сам порой варю любые блюда,


Сам готовлю кофе да чаи.



Ты меня воспитываешь зрело,


Как сердечный друг, жена и мать.


Я твои критические стрелы


Не хочу из сердца вынимать.



Всё у нас на редкость совместимо.


Не нужны ни ложь, ни ложный стыд.


Ты мне столько всякого простила,


Сколько сам всевышний не простит.



И за все за то, что ты такая,


Что тебе все ноши по плечу,


Я, худым делам не потакая,


Стать завзятым рыцарем хочу.



Я тебе, с минорностью и шуткой,


Предан весь, от головы до пят.


Будь же вечно женственной и чуткой,


Дорогой ты мой матриархат!



ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР


Ночь.


Температура нулевая.


Город все огни свои зажег.


Дворникам пощады не давая,


Неустанно падает снежок.



На глазах у милиционера


Он в трамвай садится на ходу.


Я по незатоптанному скверу


Со своей единственной иду.



А она сердито мнет перчатки


И упреки сыплет то и знай:


Мол, примчался чуть ли не с Камчатки


И опять готов хоть на Дунай.



Дескать, я оседлости не знаю


И теряю к дому интерес.


То меня уводит посевная,


То огни какой-то дальней ГРЭС.



И выходит, будто путь далекий


Мне дороже нежности любой…


Милый друг, подобные упреки


Не имеют почвы под собой.



Чем шуметь и омрачать свиданье,


Улыбнись и выслушай меня:


Человек без нового заданья—


Все равно что печка без огня.



И давай запомним, друг мой милый:


Нынче мало Родину любить—


Надо,


чтоб она тебя любила,


А таким не просто стать и быть!



НАТАШЕ


Ах, Наташа, Наташа, еще не вчера ли


Подходящее имя тебе выбирали,


С необычными справками шли в учрежденья,


Чтоб скорее твое узаконить рожденье!



Сколько званий присвоила ты домочадцам!


Молодой человек стал отцом величаться,


А отец молодого того человека


Сразу в деды шагнул, не прожив и полвека.



Стала бабушкой мама, а дочь ее — мамой,


Стал двоюродным братом мальчишка упрямый…


Ты пришла


в относительно мирное время,


Подрастай, егоза, да знакомься со всеми!



…Если в детстве с тобой ничего не случится,


Ты, во-первых, должна на «отлично» учиться,


Во-вторых, не играть на родительских нервах,


В-третьих…


Ладно… Пожалуйста, помни во-первых!..



Не заметишь, Наташа, как станешь невестой.


Но по-прежнему к знаньям любовь свою пестуй,


Ибо знанья,


Согласно теперешним данным,


Для невесты являются лучшим приданым!



Понимаешь,


Отец не имеет в излишке


Ни добра в сундуке, ни рублей на сберкнижке.


Но державу


На тысячи верст протяженьем


Он считает своим основным сбереженьем!



Распростерлась она, себе равных не зная,


От Курильской гряды до холмов на Дунае.


Развернулась под солнцем и в дыме-тумане


От Гольфштрема до синих ущелий Тянь-Шаня.



Ты получишь ее,


Как хозяйство хозяйка,


Как безбрежную даль острокрылая чайка.


И живи на здоровье


Просторно и ярко.



Если будешь достойна


Такого подарка!



ЦАРЬ-ПУШКА


Есть у нас в Кремле на видном плане


Пушка бесподобная одна.


Не грозит,


не бредит полем брани,


Не стремится властвовать она.



Не подвластна воле бомбардира,


Не причастна к буйству канонад.


Русская


царь-пушка — Пушка мира,


Вековой


Наглядный экспонат!



САМОЧУВСТВИЕ


Расскажу вам по секрету,


Да простит меня аллах,


Как я стал авторитетом


В заседательских делах.



Началось довольно просто:


Люди умные вполне


Искру творческого роста


Обнаружили во мне.



Похвалили за натуру,


За веселое перо


И мою кандидатуру


Дружно двинули в бюро.



И, лиха беда начало,


Был я выдвинут потом


В редколлегию журнала,


В три комиссии притом.



Наступила жизнь другая:


Я повсюду на виду—


То в президиум шагаю,


То с трибуны речь веду.



Представительный мужчина,


Я — в числе секретарей.


…Персональная машина,


Секретарши у дверей;



Встречи, речи, даже тосты,


Стал как яблочко ранет…


Но для творческого роста


Никаких просветов нет.



Тут набрался я отваги


И при помощи пера


На простом листе бумаги


Выдал правду на-гора,



Мол, служу я неохотно


И решительно готов


Отказаться от почетных


Занимаемых постов.



Мол, противиться не надо,


И прошу иметь в виду:


Как в отставшую бригаду,


Я в Поэзию иду…



Пусть в певучем нашем цехе


Нет гагановских бригад,


Пусть не те еще успехи


Да и опыт небогат,



Но сюда приходит Муза—


От зари и до зари:


«Эй, товарищ, член Союза,


Зажигайся!.. И твори!..»



Больше нет унынья злого.


Жизнь трудна и хороша.


И ударной силой слова


Снова полнится душа!



ВЫХОД ИЗ… ПОРАЖЕНЬЯ


Соперничество есть соперничество.


А если ты опережен,—


Легко


насупиться,


разнервничаться,


«Полезть в бутыль» и на рожон.



Нет!


Подтянись духовно, качественно.


Все компоненты взвесь,


прозри.


И обскачи


победно скачущего,


Будь первым,


Хоть на полноздри!



ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО



Главврачу курортной поликлиники

города Ялты


Перейти на страницу:

Похожие книги

Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное