Возле ударенного пыльным мешком задохнулось сорок человек.
Kультуру – в массы!
Занавес
Исповедь
ПРИХОЖАНИН.
Вот те крест. И главное: каждый день!СЛУЖИТЕЛЬ КУЛЬТА.
ОЙ!ПРИХОЖАНИН.
Каждый день по два раза! ГЫ-гы.СЛУЖИТЕЛЬ КУЛЬТА.
А-а-ах… Ф-фу…ПРИХОЖАНИН.
А по субботам мы…СЛУЖИТЕЛЬ КУЛЬТА.
Стой! Не могу! Прекратить! А-а-ах…ПРИХОЖАНИН.
То есть!СЛУЖИТЕЛЬ КУЛЬТА
. Я отпускаю тебе, сын мой!ПРИХОЖАНИН.
Да я никуда не ухожу, папа!На чай
ПАССАЖИР.
Можно чаю?ПРОВОДНИЦА.
А яду тебе не надо?ПАССАЖИР.
Яду не надо.ПРОВОДНИЦА.
А то могу налить.ПАССАЖИР.
Спасибо, не надо.ПРОВОДНИЦА.
Вы не стесняйтесь.ПАССАЖИР.
Мне бы чаю.ПРОВОДНИЦА.
Чаю, значит?ПАССАЖИР.
ЕГО.ПРОВОДНИЦА.
С сахарком?ПАССАЖИР.
ЕСЛИ МОЖНО.ПРОВОДНИЦА.
Ложечкой не размешать?ПАССАЖИР.
Спасибо, я сам.ПРОВОДНИЦА.
А яду, значит, не надо?ПАССАЖИР.
Вы уже предлагали.ПРОВОДНИЦА.
Работа такая.ПАССАЖИР.
Понимаю.ПРОВОДНИЦА.
Работать никто не хочет, а кататься взад-вперед – пожалуйста, чаю ему, трясь, хресь, елкин вексель, алкин штепсель, три аршина, восемь в кубе, через драный компостер налево!ПАССАЖИР.
Если не трудно, повторите, пожалуйста, еще раз.ПАССАЖИР.
Большое спасибо, теперь запомнил.ПРОВОДНИЦА.
А ТЫ КТО?ПАССАЖИР.
А Я – ЛИНГВИСТ.ПРОВОДНИЦА.
Лингвист, возьми яду!Санкции
МАРЬ ИВАННА. Я вас последний раз предупреждаю, Ка-питолина Петровна: если Совет Безопасности проголосует за санкции, я за себя не ручаюсь!
КАПИТОЛИНА ПЕТРОВНА
МАРЬ ИВАННА
КАПИТОЛИНА ПЕТРОВНА
(пританцовывая). Еще как проголосовали!На крюке, удавленная бельевой веревкой, висит Калитолина Петровна.
ДИКТОР
Вам письмо!
ПОЧТАЛЬОН.
Это Восковой тупик, двенадцать?ЧЕЛОВЕК.
Да.ПОЧТАЛЬОН.
А вы, значит, Крюкин?ЧЕЛОВЕК.
КрЮКИН ЯЧЕЛОВЕК.
Что?ПОЧТАЛЬОН.
Что это вы такое сплясали?ЧЕЛОВЕК.
Да я так вообще…ПОЧТАЛЬОН.
Вы, Крюкин, еще раз такое спляшете, я милицию вызовуИз цикла «Монологи у шлагбаума»
Таможенник
Идут и идут… Вроде, думаешь, уже все – нет, опять они с тетками, с птичками, с чемоданами. Сколько их, а? Как погром – так никого… Выйдите из режимной зоны, гражданин!
Страна большая, вот что я вам скажу. Каждого в мирное время не разглядишь. В Москве – Иванов, в Херсоне – Сидоренко, а заглянешь в душу – все Шнейерсоны! Сумочку откройте. Лекарства – нельзя. Я вижу, что это анальгин, гражданка выезжающая. А я говорю – нельзя! Потому что анальгин нужен тем, кто остается жить на Родине!
А что у вас, гражданин? Альбом? Почему нельзя – можно, только фотографии выньте. А откуда я знаю, что это за пруд с гусем? Может, это засекреченный пруд с засекреченным гусем. Что значит «родина» – мало ли кто где родился? Я, может, в Генштабе родился, на карте мира. Вот не поставлю вам штампик, и будете смотреть на свой пруд с гусем, пока не ослепнете.
И маму анфас нельзя. В профиль – тем более. А кто подтвердит, что это ваша мама? Может, это директор швейной фабрики, которая самолеты выпускает? Кто вам сказал, что вы похожи? Ничего общего. И папу нельзя. Может, он у вас в «ящике». Что значит «живой»? Это он еще не выезжал, вот он и живой! А это что за листочек? На память о сынишке? Палка, палка, огуречик? Надо было ставить печать у оценщика – и на палках, и на огуречике отдельно. А сейчас мы с вами пройдем и оформим контрабанду живописи. Вот такой у нас с вами огуречик получается, гражданин выезжающий. И не надо багроветь, надо внимательно читать декларацию! Что вы читали, какую? «Прав человека»? Это вы на зоне будете читать, начальнику конвоя, после работы!
А у вас, гражданин, где вещи? Как, это все? Авоська с визой и ботинки фабрики «Скороход»? Хотите ноги скорей унести? А как фамилия? Как?! Коган-Каценеленбо-ген? Через черточку? Как вы жили тут с такой фамилией, проходите скорей!