Избранное: Христианская философия

Впрочем, не приходится сомневаться, что во время учебы в Ла Флеш Декарт мог слышать, как какому-нибудь теологу бросали подобный упрек. Обвинение было столь же частым, сколь и суровым, и оппоненты взаимно обменивались им. Например, Суарес поздравляет одного теолога, прибавившего к числу ересей Уиклифа утверждение, что творения от века обладают реальным и отдельным от Бога существованием[73]. С другой стороны, мы знаем, что томисты обвиняли Дунса Скота в защите учения такого рода; обвинение, впрочем, очевидно абсурдное, если вспомнить, чему учил Скот относительно божественной свободы[74]

. Однако если верить Суаресу, то Скот предъявлял тот же упрек Генриху[6*], заявляя, что этот последний писал во многих местах, будто сущности вещей сами по себе обладают некоторым бытием как сущности, и что это бытие является реальным, вечным и несотворенным; оно принадлежит творениям независимо от Бога и предшествует в вещах не только действенности божественной воли, но даже знанию Бога о них[75]

. Но если обратиться к инкриминируемым текстам и вообще к отрывкам, в которых Генрих касается этого вопроса, то становится ясно, что он никогда ничего подобного не утверждал. Августинианец, Генрих Гентский[76] различает, в самом деле, сущность как она существует извечно в божественном разуме в качестве образцовой сущности и сущность как существующую, являющуюся продуктом божественного творения во времени[77]

. Однако сказать о сущности, как она существует в божественно разуме, что он есть res[9*], вовсе не противоречит принятому схоластическому учению; неважно, если сущности рассматриваются как реальности, если эти реальности не оказываются существующими вне Бога, но если, напротив, их рассматривают как существующие извечно в божественном разуме. Итак, сущности вещей есть действительные сущности и существуют сами по себе, и в то же время поддерживают существование (subsistent) лишь в Боге, откуда следует, что согласно этому учению, если бы Бога не существовало, то значит, не существовало бы и извечных сущностей вещей[78]

. Только неточная интерпретация текстов позволила приписать Генриху Гентскому инкриминируемое учение; на самом деле, ему нельзя приписывать утверждение, что сущности действительно существуют вне Бога, потому что он различал esse essentiae, т. е. бытие, которым обладает сущность как объект познания в разуме, и esse existentiae[11*], т. е. бытие, которым вещи обладают сами по себе, вне разума. Добавим, что и он в свою очередь упрекает Авиценну за игнорирование подобного различения и рассмотрение вещей как реально существующих вне божественного разума[79]. Как бы там ни обстояло дело с Авиценной, Суарес, по-видимому, имел основания сомневаться, что католический теолог вообще мог бы придерживаться подобного учения. В таких взаимных обвинениях не надо видеть ничего, кроме обычного диалектического приема схоластики: объявлять порочными и достойными осуждения мнения, отличающиеся от собственного. Но, во всяком случае, Декарт в первых двух письмах к Мерсенну использует, как кажется, это расхожее обвинение, чтобы обрушить его, в свою очередь, на учение, которое ему не нравится.

Данное учение, как ни странно это покажется после всех процитированных здесь текстов, принадлежит ни кому-нибудь, а св. Фоме. Разумеется, когда Декарт опровергает концепцию вечных истин и сущностей, независимых от Бога, он не может не знать, что почти дословно повторяет то, что до него говорили Суарес и св. Фома. Но теперь он использует по отношению к ним прием, который, как мы видели, использовался в кругу теологов. Даже если Суарес и св. Фома явно не поддерживали указанное учение и, напротив, категорически его осуждали, оно тем не менее необходимым образом вытекает из их учения, и потому их можно обвинить в защите подобных идей. В самом деле, начиная с 1630 г. мы видим, как в текстах Декарта вырисовывается первый очерк совершенно иной концепции. Вечные истины будут рассматриваться в ней не как поддерживающие существование (subsister) сами по себе и независимо от Творца, но как поддерживающие существование в разуме Бога и независимо от его воли. Это — две весьма разные концепции. Тем не менее можно считать, что Декарт не различает их, полагая, что они опираются на общее основание и даже что вторая является естественным основанием для первой.