Избранное. Том 2

Своим быстрым, находчивым умом, знанием жизни, деятельным характером и бодростью духа старый Колдаш напомнил Маимхан и Ахтаму их учителя, муллу Аскара. С его появлением у обоих словно полегчало на сердце и прибавилось уверенности в успехе. Около полудня они направились к поляне, где Колдаш, среди груд свеженарубленных веток ивы, показывал, джигитам свое искусство. Работа спорилась, молодые руки не просили отдыха, несколько лестниц, каждая длиною в пятнадцать аршин, уже лежали на краю поляны. Дядюшка Колдаш веселыми шутками помогал делу — точь-в-точь как мулла Аскар.

— А вот и наша Маимхан, — проговорил старик, заметив ее приближение, — смотрите, дети мои, она уже кружит над нами, как птица над печенью, а ну, пошевеливайтесь, ребята… До вечера мы сплетем пятьдесят лестниц, и ни одной меньше, а там разомнемся, встряхнемся и с песней пойдем на Актопе.

— Вы еще покажете, ата, как ими пользоваться, ведь можно растеряться в темноте…

— Это верно… Продолжайте, дети мои, а Колдаш вспомнит свои юные годы… — Старик поднялся. — Ну-ка, джигиты, прихватите с собой эти три лестницы…

Колдаш выбрал крутой, совершенно отвесный склон.

— Думаю, стены крепости не выше пятнадцати аршин. Это место сам аллах предназначил для наших упражнений.

— Э, чон дада, уж не собираетесь ли вы превратить нас всех в канатоходцев?.. — крикнул Махмуд, стоящий неподалеку.

— Вынимай из ножен кинжал, толстяк, — сказал старик соседу-джигиту. — И ты, тощая жердь, достань свой нож, которым режешь ворованных коров, да поскорей!

Раздался смех, а дядюшка Колдаш взял в одну руку кинжал, в другую — нож, сморщил лицо, сердито сплюнул:

— Эх вы, только слава, что джигиты… Таким ножом не убьешь и зайца. Когда-то мой кинжал весил ни много ни мало — пять джинов.

— Э-э, чон дада, убавьте хоть немножко! — Вместе с Махмудом рассмеялся и сам старик.

— Не будем терять времени зря, чон дада, — сказала Маимхан.

— А ну, подойди сюда, крепыш, — дядюшка Колдаш поманил к себе плечистого юношу, тот выступил вперед. Старик нащупал глазами второго джигита:

— Глядя на тебя, сразу догадаешься, что ты уже перескакивал не через одну стену и брал не одну крепость. — Джигит привычно покрутил усы и гордо усмехнулся. — Жаль только — нет здесь молоденьких девушек, некого тебе пощекотать своими усами… Ступай ко мне!

Смех загремел еще громче.

— А теперь возьмите кинжал и нож в обе руки и по очереди вонзайте в землю, а сами всем телом тянитесь вверх, вот так… — И старик с удивительной ловкостью начал подниматься по отвесному склону, наблюдавшие за ним видели только, как с почти неуловимой быстротой мелькают в его руках нож и кинжал. Вслед за ним поднималась и плетеная лестница, подцепленная носком ноги за верхнюю перекладину. Добравшись до вершины, дядюшка Колдаш закрепил конец лестницы колышками и сам спустился по ней вниз.

— Молодец, чон дада!..

Второй раз в этот день старика окружили, разглядывая его с изумлением и восторгом.

Вслед за дядюшкой Колдашем попытали счастья два отобранных им джигита. Несмотря на все старание, и тот и другой едва вскарабкались до половины.

— А-яй! — крикнул Колдаш. — Глупой голове и сила не в помощь!..

— Покажите еще раз, чон дада, — попросил Махмуд, с интересом следивший за действиями старика.

Дядюшка Колдаш подошел к прежнему месту и снова взобрался наверх, сопровождая свои движения пояснениями:

— Не надо торопиться… А ножи втыкайте поближе друг к другу… А коленом поворачивайте, как будто играете в лянгу…

Махмуду показалось, что он усвоил все приемы, он полез вверх, но ему не хватило какого-нибудь аршина, когда он сорвался и упал, подняв целый столб пыли. За ним стал карабкаться по склону Ахтам, он без труда взобрался на вершину.

— Вот что значит джигит, у которого есть на плечах голова! — обрадовался старик.

Большинство джигитов, на которых ложилась самая ответственная часть штурма, справились с этим непростым делом не хуже Ахтама. А когда вслед за ними и Маимхан, не желая никому уступать, поднялась наверх, ее приветствовали веселые возгласы:

— Балдакчилар! Балдакчилар!..[120]