Избранное

Ягужинский. Про какой случай? Подробности попрошу.

Меншиков(упавшим голосом). Что ты несешь, Ваня? Какие подробности?..

Балакирев. Про то, как царь-государь Петр Алексеевич со мной знакомство свел…

Петр. Этого только мне не хватало… Когда я с тобой, дураком, знакомился?

Балакирев. Давно это было, ваше величество. Зачем вам помнить? Мало ль вы подданных своих на день видите… А для нас это очень памятно… Двадцать лет, считай, тому назад были вы, государь, проездом в Твери… Шли мимо нашего дома. За вами – вся свита… И вдруг вы возле дома нашего остановились и говорите: «Чей дом?» Вам говорят – дворянина Балакирева. Вы, государь, говорите: «А нет ли в этом доме того, кто главней меня?»… Ну, свита вся задрожала… И отец мой, Александр Иванович, светлая ему память, тоже наземь рухнул: кто это может быть главней царя?.. А вы в дом шагнули, огляделись и видите – в люльке дитя лежит, плачет… «Вот! – сказали вы, ваше величество, – вот кто главней меня. Я ему прикажу «молчи!» – он приказа не выполнит. А он мне орет – мол, возьми меня на руки, царь, – я подчиняюсь!» Взяли вы меня, государь, на руки, я и затих… Вы, ваше величество, рассмеялись. И при всех меня поцеловали…

Петр(с усмешкой). И куда ж я тебя поцеловал?

Балакирев. А вот я и собрался это господам шутам показать… Они уж очень просили. Уж коли, говорят, сам царь туда тебя целовал, Ваня, нам, стало быть, тоже это особо приятственно будет… Вот только, значит, приготовились, а вы и помешали…

Пауза.

Петр

(захохотал). Не… Почему?! Не надо мешать. Такое сердечное уважение подданных царь только приветствовать должен… Кто у нас первым вызвался? (Шапскому.) Ты, князь-папа?! Цалуй!..

Шапский заскрипел зубами от отчаяния, но покорно направился к Балакиреву, уже начавшему приспускать штаны, встал на колени…

Шапский(почти плача). Государь! Дозволь хоть не при всех…

Петр. Ну ладно… (Обнял Меншикова.) Пошли, Сашка! Не будем смущать… У их дело интимное… А новый шут хорош!.. Ловок. (Монсу.) Возьми его к себе в штат, господин камергер. Сгодится!

Монс. Непременно, ваше величество!

Петр и Меншиков уходят.

Ягужинский

(Монсу). Вот новость! Это когда ж вы камергером-то сделались, Виллим Иванович?

Монс. Поутру указ был подписан, Павел Иванович.

Ягужинский. Поздравляю! Опять, значит, мимо меня назначенье? Кого благодарить будете – Меншикова али Шафирова?

Монс. Хотел бы только Господа Бога! Господь меньше берет…

Ягужинский. Чего?! (Удивленно смотрит на Монса, потом смеется.) Это у тебя шутка такая? Понял! Я шутки хорошо понимаю, когда с тайным смыслом… (Смеется, уходит.)

Монс(Балакиреву). Иван, подойди!

Балакирев подходит.

Курьером ко мне пойдешь служить!

Балакирев. Слушаюсь!

Монс. Бегаешь быстро?

Балакирев. Могу одна нога здесь, другая – там!

Монс. Так не надо. Портки порвешь. Поспешать надо медленно, соображать – быстро. Потому при дворе прямых дорожек нет. Все с поворотцами. За каждым – подножка… Поэтому надо где бочком, где вприпрыжку.

Балакирев. Благодарен буду за науку, ваше превосходительство. (Направляется к выходу вместе с Монсом.)

Шапский(стоя на коленях). Эй, Иван, погоди! Царский приказ-то исполнить надобно?..

Балакирев. Какой приказ?.. Ах, этот?.. Ей-богу, князь… тут дела сурьезные пошли, а вам лишь бы целоваться!.. (Монсу, указывая на Шапского.) Ну такой настырный, беда просто!

Быстро уходит вместе с Монсом.

Музыкальная интермедия

Обиженный Шапский вскочил с колен, махнул кнутом, отчаянно грохнул в барабан.

Шуты(застучали в такт, заголосили).

Ой, судари-судари!Ой, дури-дури-дури!Думай, брат, чеши затылок!Ой, чесало затыли…

Ворвались несколько фрейлин. Погнали шутов: «Кыш! Нелюди! Не до вас, чертовы дети!» Расставляют зеркала. Раскладывают гребни, флаконы с духами и прочие принадлежности. Заметив в зеркале приближающуюся царицу, все испуганно замирают в почтительных позах.

Появляется Екатерина, сопровождаемая камер-фрейлиной Головкиной.

Картина вторая