Избранные. Космохоррор

Опасения и в то же время приятные предчувствия овладели Михаилом в тот момент, когда Алиса приглушила свет в медотсеке до минимума. Но обдумать всего он не успел. Девушка кинулась не нему и прижалась своими губами к его губам, затем он почувствовал её горячий язык у себя во рту. Сначала Михаил пытался отстраниться от неё, сказать, что все это неправильно, шептал, что она ошибается, но Алиса не отступала, и вскоре поддался и он.

После долгого, тянувшегося целую вечность и в то же время пролетевшего за мгновение поцелуя, Алиса отстранилась.

Язык не совершенен, но как орудие он всесилен.

— Простите, Миша, — она впервые на его памяти говорила с ним на «ты». — Простите, что не сказала вам первым.

— Ничего, — прошептал он, по-прежнему сжимая тонкое тело в объятьях.

— Почему? — спросил он. — Почему оно передает нам это слово?

— Я не знаю, — она пожала плечами. — Наверное, вы будете смеяться, но у меня есть догадки.

— Не буду, обещаю.

— Глупо звучит, я ведь не верю… — неуверенно ответила она.

— Вы думаете, что это Бог?

— Я не нахожу другого объяснения.

Михаил хмыкнул, и Алиса как будто закрылась в миг. Она не покинула его объятий, но он физически ощутил, как от неё повеяло холодом.

— Ну вот, — с фальшивой обидой сказала она. — Вы не думайте, я никогда не была религиозной, но в этой ситуации. Может… если представить, что он все-таки существует. Может его послание это и есть откровение?

— Алиса… Глас божий? Вы это серьезно?

Она опустила голову.

— Глупость. Я знаю.

Михаил вдруг почувствовал, что еще недавнее непонимание происходящих событий после открытия Алисы кажется ему фальшивым. Словно сегодняшнее объяснение всего лишь выдумка девушки, беспомощная попытка подвести логичное обоснование к происходящему. Все в один миг показалось ненастоящим: чувства Алисы к нему, к Гене, быть может даже к Алексею, передача данных через вибрации в позвонках, его же глупая увлеченность девушкой и необъяснимая братская близость к мужской части экипажа.

— Если это бог, — сказал он. — То он лжец.

— Почему? — спросила она, кладя голову ему на грудь.

— Вы не любите меня.

Она вскинула голову и подняла на него глаза, в них стояли слезы.

— Простите меня, — прошептала она. — Я правда люблю вас, но я и люблю всех остальных. Даже Марину, даже Джесику… Я знаю, так быть не должно…

— Никто не знает, как правильно, — ответил он, прижимая её к себе.

Михаил хотел было освободить её, но вдруг почувствовал вибрацию в спине, на этот раз она оказалась сильнее чем раньше. Он даже скривился от боли.

— Это оно, — прошептал он. — Оно говорит со мной.

Алиса высвободилась.

— Скорее, ложитесь сюда.

Но у него потемнело в глазах. Слабость охватила все тело, и последнее, что он увидел, приближающийся к глазам гладкий пол отсека.

Удара он не почувствовал.

* * *

Через панорамный иллюминатор Михаил разглядывал далекие звезды, на деле быть может не такие уж и мертвые, как он думал раньше. Впрочем, ведь все это тоже жизнь, самая настоящая. Если в каждой из них те же элементы, что сформировали нас, то разве удивительно, что они говорят с нами? Непостижимая бездна впервые была так близка к человеку, говорила с ним. Больше не чужеродная. Как никогда Михаил ощущал свою ничтожность перед ней. Это повторялось каждый раз, уже третий его полет, а он по-прежнему не свыкся с этим ощущением. Они словно бактерии, укрывшиеся в капсуле, которая позволила им выйти за пределы организма. Микробы, зараза, столь примитивная, что решила будто может распространиться дальше.

Но это все фальшь. Даже этот иллюминатор ненастоящий, всего лишь экран, проецирующий то, что видят внешние камеры. Искаженный взгляд. Михаила смотрел на космос не своими глазами, всю свою жизнь видел ли он хоть что-то сам? Понимал, или просто выдумал, что понимает? Быть может истина там, за тонкой стеной. Не проще ли выйти к ней. Оказаться лицом к лицу, без этой дурацкой защиты. Вернуть вселенной её главный подарок.

После странного помутнения в медотсеке, Алиса все же смогла провести процедуру, но получила те же данные, что и раньше.

Любовь.

Они проверили все, исключили ошибки, выяснили, что сигнал поступает не с корабля, что это не ошибка внутренних систем. Но они так и не нашли источника. Говоривший с ними словно был повсюду. Был внутри каждого из них.

Оно бьет их в спину, талдычит одно и то же, будто пытается заставить понять, как важно любить. И у него это получается. Что ответить, если твой язык бесполезен? Что сказать, когда голос твой не будет услышан?

«Только дела имеют значения» — подумал Михаил. Слова пришли сами собой, будто воспоминания из далекого прошлого. А с ними вернулись и те, кого он любил когда-то. Любит по-прежнему. Мать, отец, дочь. Их образы так ярко стояли перед глазами. Они все были рядом с ним. Живые, настоящие. Сомнения развеялись разом. Конечно, его чувства и тогда и теперь настоящие.

Движение рукой, будто отмахнулся от мухи. Образы послушались.

Он уселся в кресло, запустил на панели громкую связь и отчеканил в микрофон:

— Всем собраться в комнате отдыха через полчаса. Это касается каждого.