Избранные письма. Том 1

[944] Период усиленной работы над «Горем от ума» у К. С. Станиславского начался в апреле — мае 1905 г. (сбор материалов на выставке портрета в Таврическом дворце, организованной «Миром искусства», посещение усадьбы «Архангельское» и др.). Работа с Симовым происходила в мае – июне.

[945] Символ веры (франц.). — Ред.

[946] При постановке первых спектаклей Художественного театра, а еще раньше — в спектаклях Общества искусства и литературы — К. С. Станиславский предлагал мизансцены, которые видны зрителю словно через ставшую прозрачной «четвертую стену» комнаты; разошедшийся в стороны занавес как бы открывал эту прозрачную стену.

[947] Речь идет о сцене ярмарки спектакля «Драма жизни»; в книге «Моя жизнь в искусстве» К. С. Станиславский описывает найденное им режиссерское решение: «Вокруг этой трагедии человеческого духа кишит земная жизнь с ее бедствиями. На ярмарке среди лавок, наполненных грудами товаров, среди толпы покупателей и торговцев, свирепствует эпидемия холеры, которая придает всему отпечаток кошмара. На белых полотняных палатках торговцев отражаются, как на экране, их черные движущиеся тени, и они кажутся призрачными. Тени торговцев отмеривают материю, в то время как тени покупателей — одни стоят неподвижно, другие движутся непрерывной вереницей. Палатки рядами по уступам гор, от авансцены — почти до колосников заднего плана, отчего все пространство горы заполнено тенями. Такие же тени бешено мчатся в воздухе в ярмарочной карусели, то взвиваясь вверх, то падая вниз» (Собр. соч., т. 1, с. 307).

[948] {573} Роль инженера Брэде в «Драме жизни» на премьере играл не В. И. Качалов, а Г. С. Бурджалов. Качалов был занят в одновременно готовившемся спектакле «Бранд».

[949] То есть во время репетиций спектаклей первого сезона МХТ, про исходивших в Пушкине.

[950] Филиальное отделение — на таких правах при Художественном театре предполагалось существование Театра-студии на Поварской. Восхитившая Немировича-Данченко речь была произнесена Станиславским 5 мая 1905 г. в фойе МХТ на первом заседании сотрудников Театра-студии (см: Станиславский К. С. Статьи. Речи. Беседы. Письма. М., 1953).

[951] О «показах» К. С. Станиславского на репетициях «Привидений» см. воспоминания В. П. Веригиной (О Станиславском. М., 1948).

[952] З. Г. Морозова.

[953] Вл. И. Немирович-Данченко имеет в виду реакцию А. М. Горького, порвавшего отношения с режиссером после его письма о «Дачниках» (см. письмо 171), и опасается, что К. С. Станиславский воспримет то, что он ему пишет, так же нетерпимо.

[954] В. В. Лужский до 1905 г. был сорежиссером К. С. Станиславского в спектаклях «Самоуправцы», «Двенадцатая ночь», «Геншель», «Доктор Штокман», «Микаэль Крамер», «Мещане». Вместе с обоими основателями МХТ участвовал в работе над постановкой «Трех сестер». Был также сорежиссером при подготовке почти всех народных сцен в спектаклях МХТ.

[955] … горьковскую пьесу Вы поручали Лужскому…

 — В середине мая 1905 г. была достигнута договоренность с А. М. Горьким, что он пере даст театру заканчиваемую им пьесу («Дети солнца»). Вероятно, имя Лужского как постановщика возникло в связи с тем, что Горький давал согласие, «поставив некоторые условия, ограничивающие власть Немировича» (Горький М. Собр. соч., т. 28, с. 367).

Пьесу С. А. Найденова «Стены» поставили в сезон 1906/07 г. (премьера — 2 апреля) Вл. И. Немирович-Данченко и В. В. Лужский. «Торжество примирения» («Праздник мира») Г. Гауптмана в Художественном театре не ставили, пьеса шла только в Первой студии (1913).

[956] Н. Н. Званцев в «Иванове» играл эпизодическую роль лакея Лебедевых.

Роль Шабельского была одним из лучших созданий Станиславского в чеховском репертуаре.

Ответом на это обращение Немировича-Данченко было следующее письмо Станиславского.

{574} «Дорогой Владимир Иванович!

И я люблю многие Ваши качества. Ваш талант, ум и проч. И я подавлен тем, что наши отношения испорчены… И я ломаю голову над тем, как их исправить.

Я ждал от Вас совсем иных слов, и потому письмо Ваше, за добрые намерения которого я Вас благодарю, — не достигло желаемой цели. Не думаю, чтобы наши отношения могли исправиться объяснениями. Слишком они мучительны для моего (очень может быть, дурного) характера и опасны при Вашем остром самолюбии. Не искать ли другого способа: заменим объяснения — делом. Это самое сильное орудие в Ваших руках против меня. Верьте, никто не любуется Вами так, как я, в периоды Вашей большой работы. К сожалению, мой скверный характер и тут мешает мне пускаться в откровенность и открывать свои чувства. Вот одна из причин, не позволяющая мне и теперь отвечать на Ваше письмо по пунктам. Уверяю Вас, это ни к чему доброму не привело бы. Но главное в том, что я не в силах сделать этого теперь, при моем состоянии нервов.

Мне необходимо забыть поскорее прошлый сезон, забыть на время Художественный театр. Без этого я не смогу приниматься за “Драму жизни”.