Избранные письма. Том 1

Я могу работать энергично в чистой атмосфере и, если это выражение неясно, то готов пояснить его в присутствии всех пайщиков. Я считал и считаю своей обязанностью подчиниться всем Вашим требованиям, касающимся литературной стороны. Что касается художественной, то я настаиваю на том, что было Вами же установлено в Варшаве весной.

О “Бранде” я публично высказал свое мнение. Оно ошибочно изложено в Вашем письме.

Очень рад за себя, если “Бранд” пойдет первым, так как я сильно устал. Выдержит ли Качалов, — это тот вопрос, о котором я достаточно говорил на собрании.

Очень рад буду за театр, если “Бранд” пойдет первым и с Качаловым, так как от этого выиграет и художественная и материальная сторона нашего театра.

Еще раз подчеркиваю, что я согласен на все комбинации.

Никакой ответственности на себя я не беру и всецело подчиняюсь общему решению пайщиков

.

Вам как председателю предстоит созвать их для окончательного решения вопроса.

Считаю свое присутствие на этом заседании лишним и даже вредным.

В качестве пайщика я очень прошу разрешить этот вопрос как можно скорее, чтобы не терять двух свободных от спектаклей дней.

{586} Убедительно прошу Вас познакомить пайщиков с содержанием этого письма.

При первом извещении — явлюсь в театр для работы.

Ваш К. Алексеев

.

4 ноября 906

Суббота»

[1029] Публикуется впервые. Архив Н-Д, № 1627.

Это ответ на письмо К. С. Станиславского, напечатанное в примечаниях к письму 209.

Дата устанавливается по записной книжке К. С. Станиславского (архив К. С., № 746).

[1030] Князь П. Д. Долгоруков был привлечен к участию в паевом товариществе МХТ с весны 1906 г.

[1031] Одним из пунктов, на короткий срок резко обостривших отношения между основателями МХТ, было появление в театре Л. А. Сулержицкого в качестве помощника Станиславского. В приводимом ниже письме Константина Сергеевича этот вопрос освещается с полной ясностью.

[1032] К. С. Станиславский отвечал на это письмо в тот же день:

«Дорогой Владимир Иванович.

Председатель правления есть докладчик, руководитель и выполнитель собрания директоров. Та роль в деле, которую Вы желаете иметь, называется директором-распорядителем.

Я согласен предоставить Вам эти полномочия, если пайщики дадут на это свое согласие. Без собрания пайщиков я не имею права решать этот вопрос.

Я не предупредил Вас официально

о приглашении мною и за мой личный счет г. Сулержицкого. Об этом Вы узнали из частных разговоров, видели Сулержицкого режиссирующим за моей ответственностью и ничего мне не сказали.

В то время наши отношения были проще, и мне казалось странным прибегать к канцелярским приемам. С официальной стороны и, пожалуй, даже с этической — я не прав и приношу свои извинения.

Исправляя ошибку, я теперь же официально обращаюсь к Вам с заявлением о признании г. Сулержицкого моим помощником. Ответственность за его действия я принимаю на себя, так точно, как и материальное вознаграждение. Этот вопрос касается исключительно дирекции, которая сейчас существует. Поэтому за этот вопрос я подаю свой голос, а также и голос Стаховича, который могу подтвердить имеющимися письмами. На этот вопрос я прошу скорейшего ответа, так как без помощника я не могу ставить “Драмы жизни” при ежедневных спектаклях и моих обязанностях по фабрике и конторе.

{587} До сих пор я старался извещать Вас о всех распоряжениях, отдаваемых мною по режиссируемой мною пьесе. Репетиции не назначались на сцене без предварительных переговоров с Вами.

Что касается репетиций в фойе, то они всегда известны по книге, где расписываются актеры.

В качестве директора и режиссера я обязан следить за всеми беспорядками, происходящими в театре. Я имею право вводить всех лиц, кого считаю нужным для театра, и отвечать на письма, адресованные на мое имя, будь они от частных лиц из публики, будь они от актеров.

Не думаю, чтоб Вы хотели лишить меня права говорить, с кем я хочу, и писать, кому я хочу.

Как Вам известно, все письма авторов я показывал Вам. Если же Вы сумеете снять с меня обузу разговаривать с Найденовым, Андреевым, Косоротовым, Ашем, Пшибышевским и другими лицами, которые шлют мне свои пьесы, я буду Вам очень признателен. Этот пункт Вашего письма мне просто неясен [В архиве К. С. Станиславского сохранились письма от названных тут драматургов, присылавших ему летом и осенью 1906 г. свои пьесы и получивших от него личный ответ. Письма Александра Ивановича Косоротова от августа 1906 г. (№ 8811 и 8812) касаются его трагедии в 4-х действиях. “Коринфское чудо”. Шолом Аш — еврейский писатель, родом из Польши, предлагал в сентябре 1906 г. Художественному театру пьесу “Бог мести” (см. архив К. С., № 2131 и 2139). С. А. Найденову Константин Сергеевич в октябре писал по поводу прочитанной им пьесы “Стены” (Собр. соч., т. 7, с. 343 – 344). С Л. Андреевым переписывался летом по поводу его пьес “К звездам” и “Савва” (архив К. С., № 7006). — Ред.].