Избранные письма. Том 1

{432} Поставив эти две пьесы в начале октября, мы можем легко приготовить почти в 1 ¹/₂ месяца, то есть к 20‑м числам ноября, «Горе от ума». Сдав самое трудное, Вы легко займетесь Фамусовым. Да, пожалуй, и для «Горя от ума» выгоднее вступить в средине сезона.

Затем мы будем иметь [достаточно] времени для двух несложных пьес. Я очень рассчитываю на «К звездам» и на Найденова, хотя бы он написал и слабую пьесу[1005]. Шестой пьесой абонементов будет реставрированный (декорация 1‑го действия) «Дядя Ваня».

При выполнении такого плана сезон может быть удачным, если, конечно, нас не срежет революция.

По понедельникам и вторникам играть не будем. Утренние абонементы начнутся сразу. Из старых пьес в самом начале вступит «Дети солнца». Затем по одному разу в три недели пойдут «Вишневый сад» и «На дне». Сразу пойдет и «Царь Федор» — думаю — в том виде, как мы играли его за границей, даже без Яузы[1006]. Как Вы думаете?

Вот пока все существенное.

Крепко жму Вашу руку. Целую ручки Марьи Петровны.

Ваш В. Немирович-Данченко

В Кисловодске громадный съезд, пока все спокойно.

204. В. В. Лужскому[1007]

9 июля 1906 г. Кисловодск

9 июля

Дорогой Василий Васильевич!

Купюры, как увидите, сделаны старательно, с большим вниманием. Удалось сделать их и довольно много, более ¹

/₃ пьесы, а в роли Бранда немного меньше половины (³/₇). Есть изменения и в тех актах, которые мы с Вами уже читали[1008]. Можете мой экземпляр сдать в переписку для ролей. А суфлерские экземпляры и режиссера советую сделать по печатным — дешевле будет стоить. Это можно сделать очень аккуратно.

{433} Посылаю Вам и свои мысли по поводу 3‑го действия[1009]. Постараюсь набросать, если успею, и по последнему действию (теперь я хочу посидеть над «Драмой жизни»).

Прилагаемые открытки я получил от Марии Николаевны[1010] с севера Норвегии. Мне нравятся очень. Между прочим, она писала, что церковь и дом пастора везде выкрашены в один цвет. Нотабене Симову.

Кто же Герд? Она так важна в последней сцене. Я бы все-таки подумал о Литовцевой. И роль чудесная[1011].

Мольба моя к Виктору Андреевичу[1012], мы должны ставить «Бранда» во что бы то ни стало, как бы неудачно ни складывалось время для сезона. А ждать сезона трудно. Роспуск Думы — ужасно! Из 200 спектаклей сезона мы, может быть, сыграем не более 100. Но надо же кормиться всем нашим работникам. И вот я все измышляю — где бы сокращать необходимые расходы. Поэтому умоляю В. А. делать все как можно экономнее!![1013]

Экономия! Вот единственно, чем мы можем облегчить предстоящий сезон.

До свиданья.

Шлю привет всему милому Иванькову[1014], с Переттой Александровной во главе.

Котя целует Пер. Ал. и детей, шлет привет Вам и Виктору Андреевичу.

Ваш В. Немирович-Данченко

Еще открытки (отмечены крестиком) от Мар. Ник. — виды с тех мест, где происходит действие «Бранда».

205. Из Письма К. С. Станиславскому[1015]

10 – 11 июля 1906 г. Кисловодск

Дорогой Константин Сергеевич! Сегодня я послал Вам телеграмму. Откровенно сказать, я побоялся, что, получив мой план, — начинать сезон «Драмой жизни», Вы отложите Фамусова в сторону. А Марья Петровна — Лизу. Между тем я продолжал соображать, как быть, если не будет сезона. {434} А Вишневский, с его нюхом хорошей ищейки, с первой встречи нашей в Кисловодске, говорит, что сезона не будет.

И вот раздался первый звонок — роспуск Думы.

… Будет сезон или не будет сезона — надо готовиться и к тому и к другому.

Планы, которые я Вам послал, — конечно, на случай покойного сезона. Но первый звонок заставляет меня точнее обсудить на случай беспрестанных прекращений сезона.

Исход, который всем придет в голову в первую очередь, — отъезд «к Вильгельму»[1016].

Я считаю это — последним делом. Это уж не будет показывание искусства Европе, это будет именно поездка к Вильгельму. Теперь это будет бегство, и повторение успеха не есть успех. Теперь это самый «жалкий» выход, тогда как в прошлом году он был самый «аристократический». Другое дело — ехать прямо в Париж и Лондон. Но для этого нужны ресурсы большие, чем в прошлую поездку. А их дать может разве только министерство государя императора, от которого мы, конечно, не возьмем пятака. Но это было бы понятно: закончить поездку по Европе. С таким отъездом за границу можно бы не только мириться, но и принять такой исход с удовольствием. И все-таки для этого надо иметь кроме того, что у нас есть, — тысяч 30 – 40, а для спокойствия и все 50. Этих денег никто не даст в год, когда не хватает средств прокормить голодных. Да и взять их стыдно, не только просить.