Читаем Избранные письма. Том 1 полностью

[415] Дата устанавливается по помете А. П. Чехова «99, X»; число — по вечному календарю и по фразам письма: 20‑го играли… Во вторник [26] играем…

[416] Упоминаемые письма А. П. Чехова в архиве Вл. И. Немировича-Данченко не сохранились.

[417] Алексеева (М. П. Лилина) исполняла роль Сони.

[418] Ольга Леонардовна — Книппер; играла роль Елены Андреевны.

[419] Здесь: светская женщина (франц.). — Ред.

[420] См. примеч. 2 к письму 79 [В электронной версии — 400].

[421] А. Р. Артем играл роль Телегина, М. А. Самарова — Марины, старой няни, Е. М. Раевская — Марии Васильевны Войницкой.

[422] Роль Войницкого исполнял А. Л. Вишневский.

[423] Архив Н‑Д, № 1567.

Датируется по упоминанию репетиций «Дяди Вани».

[424] По ремарке Станиславского в режиссерском экземпляре «Дяди Вани» третий акт начинается с того, что «Елена и Соня играют в четы ре руки. Дядя Ваня входит, снимает пальто, бросает его и шляпу на стул, подходит к пианино, дирижирует; когда Соня врет, поправляет ей аккорды. Кончили. Дядя Ваня захлопал, Елена встала, заходила» (Музей МХАТ, № 8835).

[425] О. Л. Книппер писала А. П. Чехову: «Меня смущает ремарка Алексеева по поводу последней сцены Астрова с Еленой: Астров у него обращается к Елене, как самый горячий влюбленный, хватается за свое чувство, как утопающий за соломинку. По-моему, если бы это было так, — Елена пошла бы за ним, и у нее не хватило бы духу ответить ему — “какой вы смешной…” Он, наоборот, говорит с ней в высшей степени цинично и сам как-то даже подсмеивается над своим цинизмом. Правда или нет? Говорите, писатель, говорите сейчас же» (письмо от 26 сентября 1899 г.). В ответном письме от 30 сентября Чехов соглашается с мнением Книппер и, отвергая трактовку Астрова как «самого горячего влюбленного», замечает: «Елена нравится Астрову, она захватывает его своей красотой, но в последнем акте он уже знает, что ни чего не выйдет, что Елена исчезает для него навсегда — и он говорит с ней в этой сцене таким же тоном, как о жаре в Африке, и целует ее просто так, от нечего делать. Если Астров поведет эту сцену буйно, {518} то пропадает все настроение IV акта — тихого и вялого» (Чехов А. П., Полн. собр. соч. и писем, т. 18, с. 235).

Станиславский играл Астрова в четвертом акте близко к этому толкованию Чехова.

[426] Архив Н‑Д, № 1658.

Датируется по упоминанию предстоящей премьеры «Дяди Вани» (26 октября 1899 г.).

[427] Архив Н‑Д, (как и все дальнейшие письма к О. Л. Книппер-Чеховой), № 7987.

Дата устанавливается по упоминанию премьеры «Дяди Вани».

[428] Дата устанавливается по помете А. П. Чехова: «99, X». Письмо написано на другой день после премьеры «Дяди Вани».

[429] Начиная работу над «Дядей Ваней» в мае 1899 г., Немирович-Данченко спрашивал Чехова: «Насколько сознательна работа Войницкого для профессора? Бросил ли он ради этого свою карьеру?» («Ежегодник МХТ» за 1944 г., с. 118).

[430] «Пение Елены», как и «истерические вопли Елены», в дальнейшем были в спектакле отменены.

[431] Дата (отсутствующая на бланке телеграммы) устанавливается по второму представлению «Дяди Вани», состоявшемуся 30 октября 1899 г.

[432] 12 ноября 1899 г. М. П. Чехова писала: «Опять смотрела “Дядю Ваню”, и опять в восторге, играют еще лучше» (Чехова М. П. Письма к брату А. П. Чехову. Гослитиздат, 1954, с. 134). Первый, восторженный отзыв в письме М. П. Чеховой от 31 октября 1899 г.

[433] … о другом театре

 — о новом здании для Художественного театра.

[434] Чехов отвечал: «В твоем письме звучит какая-то едва слышная дребезжащая нотка, как в старом колоколе, — это там, где ты пишешь о театре, о том, как тебя утомили мелочи театральной жизни. Ой, не утомляйся, не охладевай! Художественный театр — это лучшие страницы той книги, какая будет когда-нибудь написана о современном русском театре. Этот театр — твоя гордость, и это единственный театр, который я люблю, хотя ни разу еще в нем не был. Если бы я жил в {519} Москве, то постарался бы войти к вам в администрацию, хотя бы в качестве сторожа, чтобы помочь хоть немножко и, если можно, помешать тебе охладеть к сему милому учреждению» (Полн. собр. соч. и писем, т. 18, с. 266).

[435] Из того же письма Чехова: «Пьесы я не пишу. У меня есть сюжет “Три сестры”, но прежде, чем я не кончу тех повестей, которые давно уже у меня на совести, за пьесу не засяду. Будущий сезон пройдет без моей пьесы — это уже решено».

[436] Толстой — Алексей Константинович, автор пьес «Царь Федор Иоаннович» и «Смерть Иоанна Грозного».

[437] Дата устанавливается по помете А. П. Чехова «99. XI» и по его ответу от 3 декабря (ближайшее к 3 декабря воскресенье было 28 ноября).

[438] Письмо А. П. Чехова от 24 ноября, на которое отвечает Немирович-Данченко (см.: Полн. собр. соч. и писем, т. 18, с. 265 – 267).

[439] См.: Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер, т. 1. М., «Мир», 1934, с 98 – 100.

[440] Статья Н. Е. Эфроса «Из Москвы», вышедшая под псевдонимом Старик, напечатана в журнале «Театр и искусство» 31 октября 1899 г.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
След в океане
След в океане

Имя Александра Городницкого хорошо известно не только любителям поэзии и авторской песни, но и ученым, связанным с океанологией. В своей новой книге, автор рассказывает о детстве и юности, о том, как рождались песни, о научных экспедициях в Арктику и различные районы Мирового океана, о своих друзьях — писателях, поэтах, геологах, ученых.Это не просто мемуары — скорее, философско-лирический взгляд на мир и эпоху, попытка осмыслить недавнее прошлое, рассказать о людях, с которыми сталкивала судьба. А рассказчик Александр Городницкий великолепный, его неожиданный юмор, легкая ирония, умение подмечать детали, тонкое поэтическое восприятие окружающего делают «маленькое чудо»: мы как бы переносимся то на палубу «Крузенштерна», то на поляну Грушинского фестиваля авторской песни, оказываемся в одной компании с Юрием Визбором или Владимиром Высоцким, Натаном Эйдельманом или Давидом Самойловым.Пересказать книгу нельзя — прочитайте ее сами, и перед вами совершенно по-новому откроется человек, чьи песни знакомы с детства.Книга иллюстрирована фотографиями.

Александр Моисеевич Городницкий

Биографии и Мемуары / Документальное