Избранные произведения. II том

— Должно быть, это мутация, — объяснил он. — Мутация и генетическое отклонение, случившееся с первоначальной малочисленной популяцией. Хотя их история о том, что они произошли от одного мужчины и двух женщин, похожа на миф, возможно, это и правда. Так или иначе, у них изменилась схема обмена веществ. Например, они совершенно не переносят табака — у них на него сильнейшая аллергия. С точки зрения эндокринной системы изменения приблизительно такие же. Биологически они, вполне возможно, еще способны давать общее потомство с нами. Но в культурном отношении… нет, по-моему, это уже совершенно другая цивилизация. Теперь уже да.

— Бэйлов куст? — спросил Тольтека тоненьким голоском, дрожащим, как у обиженного ребенка.

— Да. Ты говорил мне, что при цветении этот куст выделяет ароматическое вещество. На человека с нормальной биохимией оно не действует, но у гвидионцев обмен веществ нарушен, а это вещество по химическому составу похоже на те, что вызывают шизофрению. Эти люди чувствительны к нему. Каждую гвидионскую весну они теряют рассудок.

Беззвучный танец внизу ускорил свой ритм. Ворон поспешил использовать этот шанс, чтобы подняться сразу на несколько ступеней.

— Просто чудо, что они не вымерли в самом начале, — продолжил он, когда им пришлось снова остановиться. — Так или иначе, они выжили, и начался процесс их медленной болезненной адаптации. Само собой, они не помнят того, что происходит с ними в периоды безумия. Они просто не осмеливаются вспоминать. А вы бы посмели? Вот основная причина, почему они так и не сделали научного исследования Бэйла и не приняли мер предосторожности, которые для нас самоочевидны. Вместо этого они выстроили вокруг Бэйла свою религию и подчинили ему весь свой образ жизни. Лишь в самом начале сезона, когда они еще не потеряли рассудка, но уже чувствуют, что у них в крови закипает безумие — только тогда они способны признаться самим себе, что не понимают, что с ними происходит. В остальное время года они скрывают истину под шелухой бессмысленных слов о существовании какой-то высшей реальности.

Итак, их культура не создавалась по заранее сформулированному плану. Она вырабатывалась вслепую, путем проб и ошибок, в течение многих столетий. И наконец им удалось отыскать способ свести наносимый Бэйлом вред к минимуму.

Не забывайте, их психика, по существу, отлична от человеческой. Мы с вами — это смесь хороших, дурных и средних качеств; мы всегда несем в себе свои конфликты. Но гвидионцы, похоже, проживают все свои неприятности и несчастья в течение этих нескольких дней. Им удалось случайно наткнуться на способ, с помощью которого удается избежать больших жертв. По этой же причине они так и не заселили остальную планету. Им самим причина не известна, сдерживание демографического роста — это явная попытка найти предлог, но я точно знаю, в чем тут дело: просто в других местах нет бэйлова куста. Они так хорошо к нему адаптировались, что уже не могут без него жить. Хотел бы я знать, что случится с гвидионцем, если его лишить этого периодического помешательства. Боюсь, результат будет довольно плачевным.

Их предохраняет вся материальная культура: крепкие здания, никто не живет в одиночку, никакого огнестрельного оружия, никакой атомной энергии, все, что нужно уберечь и от чего нужно уберечься на время, пока бушует ад, запирают под замок. Этот Святой Город, как, я полагаю, и все остальные места такого рода на планете, построен в виде лабиринта из множества каморок, куда можно юркнуть, спрятаться, затаиться и переждать, пока кто-нибудь буйствует снаружи. Стены здесь мягкие, земля тоже, навредить себе трудно.

Но главный барьер, разумеется психологический. Мифы, символы и обряды настолько вошли в их повседневный обиход, что они помнят их даже в состоянии помешательства. Возможно, в безумии они помнят даже больше обрядов и мифов, нежели в здравом рассудке, особенно то, что они в нормальном состоянии вспоминать не смеют: трагические мифы и безобразные обряды. Ночные Лики, о которых не говорят вслух. Медленно, на протяжении веков и поколений, они нащупали способ сохранить на своей планете во время цветения бэйлова куста хотя бы некое подобие порядка и смысла. Мания уходит в другое русло, так что все обходится малой кровью: они изгоняют из себя ненависть и страх при помощи пантомимы и танца, они инсценируют свои мифы… вместо того чтобы разрывать друг друга на куски.

Между тем фигура танца начала рассыпаться. Значит, он так ничем и не кончится, подумал Ворон, а все просто бесцельно разбредутся кто куда. Что ж, если он при этом сможет исчезнуть и о нем забудут — это тоже неплохо.

Он сказал Тольтеке:

— Ты ворвался в их иллюзорную вселенную и нарушил ее равновесие. Это ты убил дочку Лллрдина.

— Оа, во имя милосердия! — Инженер закрыл лицо руками.

Ворон вздохнул:

— Забудь об этом. Тут есть и моя вина. Мне следовало сразу рассказать тебе, о чем я догадался.