Избранные произведения. т.1

не достигли познания и любви к богу, то оказалось

161

 

в высшей степени необходимым искать его (бога). И так как мы

признаем его (по предыдущим рассуждениям и соображениям)

высшим из всех благ, то мы принуждены остановиться здесь и

успокоиться. Ибо мы видели, что вне его нет ничего, что могло бы

нам доставить какое-либо благо, и что быть и оставаться связанным

радостными узами любви к нему есть истинная свобода.

Наконец, мы видим также, что познание путем умозаключения —

не самое главное в нас, а является как бы лестницей, по которой мы

восходим к желанному месту, или добрым духом, приносящим нам

весть о высшем благе без всякой лжи и обмана, чтобы тем побудить

нас искать его и соединиться с ним; это же соединение есть наше

высшее благо и блаженство.

В заключение этого труда остается еще кратко показать, что такое

человеческая свобода и в чем она заключается. С этой целью я буду

пользоваться следующими предложениями как достоверными и

доказанными:

1. Чем большей сущностью обладает вещь, тем больше она имеет

деятельности и тем меньше страдания. Ибо достоверно, что

деятельная вещь действует посредством того, чем она обладает, а

страдающая страдает от того, чего не имеет.

2. Всякое страдание, переходящее от небытия к бытию или от

бытия к небытию, должно возникать из внешне деятельного, а не из

внутренне деятельного. Ибо ни одна вещь, рассматриваемая сама по

себе, не имеет в себе причины ни для своего уничтожения, если она

существует, ни для возникновения, если она не существует.

3. Все, возникшее не из внешних причин, не может иметь с ними

ничего общего и потому не может быть ни изменено ими, ни

преобразовано.

Из этих двух последних я вывожу следующее, четвертое

предложение:

4. Всякое действие имманентной или внутренней причины (что

значит у меня одно и то же) никогда не может погибнуть или

измениться, пока остается эта его причина. Ибо, так как подобные

действия не вызваны внешними причинами, то, согласно 3-му

предложению, оно не может также быть изменено ими; а так как ни

одна вещь не может быть уничтожена иначе, как внешними

причинами, то невозможно, чтобы это действие могло погибнуть,

пока длится его причина (согласно 2-му предложению).

162

 

5. Самая свободная причина, наиболее соответствующая богу,

имманентна. Ибо действие этой причины так зависит от нее, что оно

без причины не может ни существовать, ни быть понято, а также не

может быть подчинено какой-либо другой причине. Кроме того, оно

так связано с нею, что образует с нею единое целое.

Посмотрим теперь, что мы можем заключить из этих

предложений. Итак, прежде всего:

1. Так как существо бога бесконечно, то оно имеет как

бесконечную деятельность, так и бесконечное отрицание страдания

по 1-му предложению. Поэтому, чем больше вещи по своей сущности

соединены с богом, тем больше они имеют деятельности и тем

меньше страдания, тем больше они свободны от изменения и гибели.

2. Истинный разум никогда не может погибнуть, ибо в себе

самом он не может иметь причины своей гибели (по 2-му

предложению). А так как он создан не внешними причинами, а

богом, то он не может испытать изменения от внешних причин (по 3-

му предложению). А так как он создан непосредственно богом,

который является только внутренней причиной, то необходимо

следует, что он не может погибнуть, пока сохраняется эта причина

его (по 4-му предложению). Но эта причина его вечна, следовательно,

он также вечен.

3. Все действия разума, соединенные с ним, являются

превосходнейшими и должны цениться выше всех других. Ибо так

как они внутренние действия, то они самые превосходные по 5-му

предложению, и сверх того они необходимо вечны, так как вечна их

причина.

4. Все действия, совершаемые нами вне себя самих, тем

совершеннее, чем больше в них возможности соединяться с нами,

чтобы образовать с нами одну и ту же природу. Ибо таким образом

они больше всего подойдут к внутренним действиям. Например, если

я научу своего ближнего любить чувственные наслаждения, почести

и деньги, то независимо от того, люблю ли я их или нет, я сам буду

побит или разбит, как бы это ни было; это ясно. Но не так будет, если

моей единственной целью, которой я стремлюсь достигнуть, является

вкушать соединение с богом, вызывать в себе истинные идеи и

сообщать эти идеи моему ближнему. Ибо мы также можем быть

причастны всему этому благу, когда оно вызовет в другом то же

влечение, как во мне, образуя таким образом то,

163

 

что его воля и моя станут одной и той же и образуют одну и ту же

природу, которая всегда и везде совпадает.

Из всего сказанного легко понять, в чем состоит человеческая

свобода *, которую я определяю следующим образом: она есть

прочное существование, которое наш разум получает благодаря

непосредственному соединению с богом, с тем чтобы вызвать в себе

идеи, а вне себя действия, согласующиеся с его природой; причем его

действия не должны быть подчинены никаким внешним причинам,

которые могли бы их изменить или преобразовать. Из сказанного

выясняется также, каковы вещи, которые находятся в нашей власти и

не подчинены никакой внешней причине; мы здесь иначе, чем