Избранные произведения. Том 1

Вчера, на вьюге, средь жемчужнойСнежинок радостной возни,С улыбкой нежной и недужнойСо мною рядом он возник.Все та же русская дорогаУхабами вздымала даль.Ямщик над клячей злился: «Трогай!»И взвизгивали провода.Метели пьяная охапкаВ ногах крутилась колесом.Его барашковая шапка,Чуть сдвинутая на висок.Перчатки, поступь, голос, облик —Всё, всё как прежде, как всегда.И только взор лучами облил,Каких я в жизни не видал.Обычное рукопожатье,Литературный разговор.«Опять предательствуют братья

И критики стрекочут вздор».Лудили острые пылинкиОколыш шапки в серебро.«Ну, как понравились поминки?»«Могила славе нашей впрок».«Ты знаешь, переводит турокМамед Эмин твои стихи».— «Да, но у нас литератураЕще в плену годов глухих».«Но знаешь ты, что зреют зерна,Тобой посеянные в нас,И песней новой и просторнойВ стихах провеяла весна?»«Всегда ты прытким оптимистомБыл…» Вихрем взвизгнула метель.И он прислушался лучисто,Что спела вьюжная свирель.И недопетых песен гнетомБолезненно нагрузнул лоб.

А в голос бури, к снежным нотам,Звучанье солнца протекло.Полночный вихрь в лицо летел нам,Но пламя чудилось за ним.К кремлевским подошли мы стенам,К могилам мертвых ледяным.Он шапку снял. «Прощай. Пора мне».Сжег губы братский поцелуй.И за высоким черным камнемУкрылся в снеговую мглу.И тотчас от реки зарею,Ручьями, солнцем, синевойЗабунтовало под гороюВесны внезапной торжество.И поднялось, и налетелоСчастливей звезд, страшнее сна,Как будто дух свой, песню, телоВсё отдал он, любимый, нам.1923, Москва

Борису Верхоустинскому

Ушел. И песня недопета.И улыбаешься в землеУлыбкой мудрою скелетаСгоревших грез седой золе.И мучит мозг воспоминанье:«Кресты». Угрюмый каземат.Ключа в большом замке бряцаньеИ рядом ты, нежданный брат.Ты в триста восемьдесят пятой,Я по соседству был в шестой.Но пламя юности распятойТюрьму взрывало красотой.Всю ночь сквозь стенку разговорыС кувшином-рупором в руке,Под шаг тюремщика нескорый,Под взором каменным в глазке.Потом проклятою дорожкойПрогулка будто на цепи.

Два слова, брошенных сторожко,И очи — как цветы в степи.Ты был бездумный и веселый,Как звон весеннего дождя,И маловишерские селаТебя любили, как вождя.Барахтались мы вместе в лапахЛитературных пауковИ Волхова мятежный запахЛовили вместе буйством слов.Бывало, вместе голодалиИ вместе пели за вином…Как безнадежны эти дали,Где ты пустым окован сном!Какая боль, что в этом счастье,В грозе восторга, в песне сил,В творящем нашем советвластьеТы далеко в лесу могил.<1920>

Николаю Гумилеву