Избранные произведения. Том II

— Казалось бы, в тяжелую минуту человек может надеяться, что его служащие будут стараться изо всех сил поддерживать дело на ходу, образно говоря, даже попытаются выкупить своего хозяина. Больше сотни мужчин и женщин зарабатывали у меня на жизнь — и хоть бы один поинтересовался моей судьбой!

— Вероятно, они были слишком заняты поисками новой работы, — предположил Герсен.

— Может и так, но на мою благодарность они могут не рассчитывать, — отрезал Пэтч, распахивая тяжелую дверь. Они вошли в огромное помещение, и Пэтч указал на отгороженную часть помещения: — Зеуман Отуал настаивал на абсолютной секретности. Я использовал только самых доверенных людей, и даже их я по настоянию Отуала подверг гипнотической обработке, приказав забыть все, что они видели в цехе Б, стоит им из него выйти. Кроме того, — добавил он с заметным удовольствием — я внушил им, чтобы они работали с большим энтузиазмом, и не чувствовали ни голода, ни жажды, ни усталости во время работы. И я должен сказать, что никогда у меня не было таких замечательных рабочих. Я уже подумывал подвергнуть гипнообработке и всех остальных рабочих, когда меня похитили. Честно говоря, я тогда подумал, что столкнулся с громилами, нанятыми Гильдией Промышленных Рабочих. — Он провел Герсена мимо ряда прессов, станков, печей к высоким дверям, помеченным универсальным знаком «Вход воспрещен» — красным отпечатком ладони, и набрал код на цифровом замке. — Поскольку вы — мой партнер, то от вас у меня нет секретов.

— Именно так, — согласился Герсен.

Дверь скользнула в сторону, и они вошли в цех Б. Там высился самоходный форт. Герсен был поражен — привычка Пэтча к обтекаемым выражениям совершенно не подготовила его к жуткому виду конструкции. Голова была снабжена шестью щупальцами и воротником из длинных острых шипов. Вместо глаз была одна фасетчатая полоса; для приема пищи служила коническая пасть на верхушке головы, по бокам которой располагались две суставчатые руки. Туловище состояло из восемнадцати сегментов, каждый из которых был снабжен парой суставчатых ног, обтянутых желтоватой морщинистой кожей. Заканчивалось оно вздутием, похожим на вторую голову — с еще одним фасетчатым глазом и набором шипов. Туловище еще не было закончено и отливало металлическим блеском.

— Ну, что вы об этом думаете? — озабоченно спросил Пэтч.

— Весьма впечатляюще. Хотел бы я знать, зачем оно ему понадобилось.

— Поглядите. — Пэтч взобрался на голову чудища, используя шипы в качестве лестницы, и исчез в открытой пасти. Герсен остался в комнате один на один с двадцатипятиметровой махиной. Она могла выплевывать яд из шипов, метать огонь из глаз, взмахом щупальца перерубить ствол дерева. Герсен поглядел по сторонам, затем ретировался в прихожую. Пэтч выглядел неплохим парнем, искренне признательным за освобождение, но зачем вводить его в искушение?

Он встал так, чтобы с головы его не было видно, и стал ждать. Пэтч включил питание и чудовище начало оживать. Голова слегка вздрогнула, шипы приподнялись, щупальца щелкнули. Из отверстий по бокам головы раздался жуткий воющий вопль. Герсен вздрогнул. Вой затих и чудище двинулось вперед, поднимая и переставляя ноги чередующихся сегментов. Оно двигалось вперед и назад, легко, хотя и несколько неуклюже. Затем металлическая сороконожка остановилась и шагнула вбок — один шаг, два, три. Вдруг ноги на ближайшей стороне подломились и чудище рухнуло на бок, с грохотом ударившись о стену. Если бы Герсен остался стоять в цехе, его бы размазало по полу. Несчастный случай, разумеется — случайный сбой в работе машины, ошибка оператора… Из пасти выкарабкался бледный и вспотевший Пэтч. Герсен мог бы поклясться, что Пэтч искренне озабочен случившимся и ужасается при мысли о том, что он может увидеть. Пэтч спрыгнул на пол и стал заглядывать под корпус.

— Герсен! Герсен!

— Я здесь, — тихо сказал Герсен. Пэтч подпрыгнул, круто обернулся. Герсен подумал, что если облегчение, написанное на его лице, не было искренним, значит мир лишился великого актера.

Пэтч возблагодарил бога, что Герсен уцелел. Фазирующий механизм левых ног отказал, хотя раньше с ним такого и не случалось. Впрочем, это не имеет большого значения — все равно конструкцию придется пустить на лом.

Они вышли в основное помещение, и Пэтч запер дверь.

— Завтра возьмусь за работу, — заявил Пэтч. — Не знаю, что сталось с моими прежними клиентами, но в прошлом они всегда были мной довольны, и я надеюсь, что мне удастся возобновить контакты.

Герсен остановился, глядя на запертую дверь цеха Б.

— Скажите, что именно в конструкции Кокор Хеккус счел абсолютно неприемлемым?

Пэтч сухо ответил:

— Действие ног. Он сказал, что оно не производит желаемого впечатления. Движение слишком жесткое и механическое, а ему нужно плавное и мягкое. Я указал ему на сложность и дороговизну требуемой системы. Я вообще сомневаюсь в том, что такой механизм можно создать, учитывая массу форта и крайне неровную местность, на которой ему предстоит действовать.

— Я считаю, что Кокор Хеккус ограбил нас на полмиллиона севов. Я хочу получить эти деньги обратно.