Избранные произведения. Том II

Когда Малуф и Мирон шли по мосту через реку, уже смеркалось. Впереди темнела гостиница «Три пера» — громоздкое сооружение из бревен и камня, с длинной остроконечной крышей. Вывеской над входом служила старинная узорчатая чугунная рама со вставленными в нее тремя чугунными перьями, раскрытыми веером. Открыв тяжелую дверь, Малуф и Мирон зашли в трапезный зал.

Они оказались в просторном помещении почти величественных пропорций. Сучковатые поперечные балки покоились на бревенчатых столбах; этими балками поддерживались продольные стропила и потемневшие от времени потолочные доски. Вдоль левой стены были расставлены столы; вдоль правой тянулась стойка бара. За столами ужинали местные жители: принарядившиеся по такому случаю мужчины, женщины и несколько детей. Их обслуживала мрачноватая сухопарая особа средних лет, с длинными костлявыми руками и ногами, торопливо сновавшая между столами и кухней размашистыми пружинистыми шагами. На ней было свободное платье в коричневую и зеленую полоску, настолько длинное, что оно почти волочилось по полу. Волосы ее были собраны в пирамиду, скрепленную на вершине булавкой со скромным голубым цветком. Посетители часто и громко обращались к ней с капризными требованиями: «Дина! Нужно больше соуса!», «Дина! Принеси еще баррачей, со свежим уксусом!», «Дина! Хлеб почти высох! И у нас кончилась острая приправа!»

Когда открывалась дверь на кухню, там можно было заметить низенькую толстенькую повариху с покрасневшим взмокшим лицом, поглядывавшую на едоков с выражением хронической ярости.

Над стойкой бара сгорбились за деревянными кружками и ворчливо о чем-то бормотали больше десятка мужчин — одни в рабочих блузах, другие — в несколько более притязательных костюмах торговцев. За стойкой прытко танцевал из стороны в сторону круглолицый бармен; наваливаясь выдающимся пузом на прилавок, он перезаполнял кружки, вытирал разлитое пиво и поругивал клиентов, привычно отвечавших безразличными взглядами.

Малуф и Мирон уселись на табуретах в конце стойки и стали ждать.

Бармен Йодель заметил новоприбывших и продвинулся к ним бочком вдоль всего прилавка: «Что вам будет угодно, господа?»

«Мы только что прибыли из Коро-Коро, — сообщил Малуф. — Мы хотели бы у вас переночевать, поужинать и позавтракать с утра».

«Никаких проблем! — пыхтя, развел руками Йодель. — Вот ведомость — распишитесь, и с формальностями будет покончено».

«Очень хорошо — если мы можем позволить себе ваши расценки».

Йодель беззаботно махнул рукой: «Не беспокойтесь, наши цены считаются умеренными».

«Но каковы они в числовом выражении?»

Йодель пожал плечами: «Как хотите. Скажем, четыре сольдо за комнату на двоих и по пятьдесят грошей за ужин и за завтрак с каждого. То есть, шесть сольдо в общей сложности».

«Мы не возражаем, — уступил Малуф, — если вы не взимаете без предупреждения дополнительную плату — например, за чистое белье или за горячую воду».

«Включена стоимость всех услуг! — заявил Йодель. — Тем не менее, мы предпочитаем взимать плату вперед, по вполне понятным причинам практического характера. Иные постояльцы встают ни свет ни заря, уплетают роскошный завтрак и уносят ноги, не рассчитавшись».

«У нас нет таких привычек, — заверил его Малуф. — Тем не менее, мошенников следует остерегаться. В Коро-Коро нам встретился некий Лой Тремэйн, пытавшийся нас обмануть. Кстати, как ни странно, Тремэйн упомянул, что он родом из Кренке».

Йодель с сомнением покачал головой: «Здесь что-то не так. В Кренке ни о каких Тремэйнах слыхом не слыхивали. Наверное, вы спутали название поселка».

«Возможно», — согласился Малуф.

«Скорее всего, он просто вам сказки рассказывал, — размышлял вслух пузатый бармен. — Всего лишь недели три тому назад к нам заехал торговец дикими ягодами. Пока мы приценивались к его товару, он заманил девчонку за подводу и уже успел задрать ей юбку на вершок! Она завопила, все сбежались к ней на подмогу. Коробейника увели на мельницу, и там ему пришлось два дня танцевать на валках, чтобы не свалиться под жернов. Все содержимое его подводы конфисковали. Когда этот похабник потащился на пустой подводе обратно в Лилянск, он представлял собой жалкое зрелище, скажу я вам!

Но теперь вам следует взглянуть на свою комнату. Когда вы спуститесь в трапезную, вам подадут ужин». Опираясь руками и пузом на стойку, бармен наклонился и посмотрел по сторонам. Не будучи удовлетворен результатом своих поисков, он задрал голову и прокричал в потолок: «Бунтя! Бунтя! Скорей иди сюда! Где ты пропала?» Прислушавшись, Йодель позвал опять, еще громче: «Бунтя! Ты что, оглохла? Бунтя! Почему не идешь, когда тебя зовут?»