Избранные произведения. Том II

Малуф и Мирон направились к бару, но тут же остановились, с изумлением глядя на стену за стойкой. Когда-то — судя по всему, очень давно — художник изобразил достопримечательное панно высотой чуть больше метра, от одного конца прилавка до другого. С исключительной точностью, в мельчайших деталях, древний живописец имитировал длинное зеркало, отражавшее посетителей, сидящих за столами и разглядывающих свои отражения в замершем зеркале прошлого. В тот незапамятный день в трактире собрались типичные представители местного люда: пожилые и молодые, мужчины и женщины, все в старомодных нарядах — одни смеялись, другие серьезно задумались, озабоченные обстоятельствами своего давно минувшего существования. За исключением призраков, отраженных в зеркале времени, за стойкой никого не было.

Дети — опрятные, сообразительные, уверенные в себе — заметили новоприбывших. Мальчик вскочил, подбежал к двери в противоположной входу стене, что-то прокричал, просунув голову внутрь, и вприпрыжку вернулся на свое место за столом. В проеме двери появился седой старикашка — низенький, костлявый и угрюмый, в белом переднике. Раздраженно ворча, он протиснулся бочком за стойку, чтобы встать лицом к посетителям. Подвергнув их краткому осмотру, он спросил: «Каковы ваши пожелания, господа?»

«Они носят самый будничный характер, — ответил Малуф. — Мы хотели бы здесь переночевать, поужинать перед сном и позавтракать с утра».

Бармен довольно долго молчал, анализируя предъявленные требования и подтверждая кивками свои молчаливые умозаключения, пока Малуф не потерял терпение: «Насколько мне известно, это гостиница «Чугунный ворон»? И я говорю с уполномоченным представителем владельца? Если это не так, будьте добры, позовите такого представителя».

Бармен смерил капитана неодобрительным взглядом и осторожно ответил, тщательно выговаривая каждое слово так, словно ни в коем случае не хотел, чтобы Малуф понял его неправильно: «Не беспокойтесь. Вы несомненно находитесь в знаменитой исторической гостинице «Чугунный ворон». Меня зовут Уго Тейбальд, я — владелец гостиницы. Должен уведомить вас о том, что мы принимаем только избранных постояльцев самой высокой репутации и не можем потакать прихотям инопланетян, не взимая за это дополнительную плату».

Малуф мрачно улыбнулся: «Ваши предубеждения ошибочны. Мы — умудренные жизнью странники, хорошо знакомые с традициями фляутских постоялых дворов и гостиниц. Нас ничто не удивляет, и нас вполне удовлетворят стандартные услуги и удобства. Откажитесь от любых помыслов о дополнительной плате, так как мы обязались сообщать обо всех неоправданно завышенных расценках в региональное управление общественного контроля».

«Вот еще! — пробормотал Тейбальд. — Наши тарифы неизменны, как каменные скрижали. Даже если бы сама богиня Гиркания покинула свою пещеру и потребовала ночлега, она обнаружила бы, что наши цены не изменились с тех пор, как она предпочла проводить время под землей».

«Замечательно! В таком случае нас вполне устроят ваш лучший номер и ваши лучшие блюда — по установленным неизменным расценкам».

Тейбальд снова поразмыслил, после чего неохотно уступил: «Как вы могли заметить, постояльцев у нас нынче немного, в связи с чем мы могли бы отвести вам первоклассный номер, прекрасно меблированный, с великолепным видом на реку». Старик упрямо прибавил: «Соседний туалет с умывальней предоставляется, однако, за дополнительную плату».

«Даже так! Насколько велика эта дополнительная плата? И какова будет, в общей сложности, извечная и непреложная стоимость постоя в вашей исторической гостинице?»

В конечном счете Тейбальд и Малуф согласовали окончательную цену, включавшую стоимость ночлега, использования туалета, ужина, завтрака и необходимых услуг — цену, которую капитан нашел приемлемой.

Тейбальд посматривал по сторонам: «А где же ваш багаж?»

«Все еще на борту автолета».

Хлопнув ладонью по стойке бара, Тейбальд приказал: «Берард! Сонсси! Обслужите богатых чужеземцев — и не мешкайте! Пошевеливайтесь, если надеетесь заработать щедрые чаевые!»

Не ожидая окончания его понуканий, дети выскочили из гостиницы и побежали вокруг здания к автолету. Мирон поспешил за ними и успел открыть багажник, вынув из него пожитки прежде, чем Берард и Сонсси забрались в машину, чтобы подергать за ручки и понажимать на кнопки. Мирон передал им багаж — дети схватили походные сумки, торжествующе притащили их в гостиницу, поднялись с ними по лестнице и поставили в номере, отведенном астронавтам.

Малуф и Мирон последовали за ними в более умеренном темпе; дети провели их в номер, где пахло старым навощенным деревом. Какие-либо украшения в комнате отсутствовали, но она была обставлена тяжеловесной, явно старинной мебелью. Выглянув из окна, Малуф убедился в том, что из него открывался обещанный вид на реку. От гостиницы тропа вела к причалу, где покачивались несколько пришвартованных лодок.

Малуф подозвал Сонсси — та подскочила, дрожа от готовности выполнить поручение. «Я заметил лодки у причала, — сказал ей капитан. — Ими пользуются постояльцы?»