Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

Он был на редкость уродлив. Правда, у него были кроткие голубые глаза, но отвратительные передние зубы устрашающе торчали из-под губы. Особо отталкивающее впечатление производила его дергающаяся походка — результат давнего увечья. Волосы у него были с сильной проседью, а борода еще темная, но такая редкая, что сквозь нее просвечивала кожа. В прошлом этот человек был моряком, а теперь жил у родственника, который держал небольшую торговлю углем у пристани. Минутка почти никогда, а может быть, и вообще никогда не поднимал глаз на того, с кем говорил.

Его окликает какой-то господин в сером летнем костюме, сидящий за одним из столиков, энергичными жестами подзывает к себе и показывает на бутылку с пивом.

— Подойдите-ка сюда и выпейте стаканчик этого молочка для младенцев! Да еще мне хотелось бы посмотреть, как вы будете выглядеть без бороды, — говорит он.

Почтительно склонив голову, все еще теребя шапку в руках, Минутка направляется к столику, с которого его окликнули. Проходя мимо Нагеля, он кланяется ему и беззвучно шевелит губами. Он останавливается перед господином в сером и шепчет:

— Не так громко, господин поверенный, прошу вас. Вы же видите, здесь присутствуют посторонние.

— Бог ты мой, я хочу лишь угостить вас стаканом пива, а вы ругаете меня за то, что я слишком громко говорю.

— Вы меня не так поняли. Прошу извинения, но в присутствии чужих мне б не хотелось, чтобы начинались старые шутки. Да и пить пиво я не могу, сейчас не могу.

— Что за новости! Вы не можете выпить пива? Не можете?!

— Нет, благодарю вас, не сейчас.

— Вы не сейчас меня благодарите? Позвольте, а когда же вы меня благодарите? Ха-ха-ха! Ведь вы сын пастора. Следите за своей речью.

— Вы меня не так поняли, но что поделаешь…

— Бросьте, не валяйте дурака. Что это с вами случилось?

Поверенный силком сажает Минутку на стул, тот покорно сидит несколько мгновений, но потом вскакивает.

— Нет, отпустите меня, — просит он, — я не в состоянии пить. Я теперь переношу питье еще хуже, чем прежде, бог его знает почему. Я и опомниться не успеваю, как уже пьян, пьян в стельку.

Поверенный встает, пристально глядит на Минутку, сует ему в руку стакан и приказывает:

— Пейте!

Пауза. Минутка поднимает глаза, откидывает со лба волосы и долго молчит.

— Хорошо, чтобы вам угодить. Но только несколько глотков, — добавляет он. — Я лишь пригублю, чтобы иметь честь с вами чокнуться.

— Пейте до дна! — кричит поверенный и отворачивается, чтобы не расхохотаться.

— Нет, до дна я не смогу. Никак не смогу. Почему я должен пить пиво, если моя утроба его не принимает? Не сердитесь на меня, не хмурьте из-за этого брови. Ну хорошо, я готов выпить все до дна, если уж вы так настаиваете. Надеюсь, пиво не ударит мне в голову. Смешно, конечно, но я совсем не переношу спиртного. Ваше здоровье!

— Пейте до дна, до дна! — снова орет поверенный, — все, до капли! Вот так, это я понимаю. Ну-с, а теперь присядьте и начните корчить рожи. Для начала поскрипите немного зубами, а потом я отрежу вам бородку, и вы сразу помолодеете на десять лет. Но для начала — поскрежещите зубами!

— Нет, не буду я этого делать, не могу в присутствии чужих людей. Вы не должны этого требовать. Я в самом деле не буду, — говорит Минутка и поднимается, чтобы уйти. — Да и времени у меня нет, — добавляет он.

— Нет времени? Вот беда! Ха-ха-ха! Да, беда, ничего не скажешь. Времени нет, говорите?

— Да, сейчас нет.

— Послушайте, а что, если я вам скажу, что давно уже намерен купить вам новый сюртук взамен вот этого старья… Дайте-ка пощупать, да он ни к черту не годен. Глядите сами! Пальцем дотронешься, и ему конец. — Поверенный ткнул пальцем в маленькую дырочку в сюртуке. — Вот видите, материя так и ползет, совсем истлела. Нет, вы только поглядите, поглядите сами!

— Оставьте меня, Христом-богом молю! Что я вам сделал? И не рвите мой сюртук.

— Да говорят же вам, что я завтра подарю вам новый. Я обещаю вам это в присутствии — дайте-ка посчитать — раз, два, три, четыре… семь — в присутствии семи человек! Да что это с вами сегодня? Надулся, сердится! Готов нас всех растоптать. Да, да, готов! И все из-за того, что я, видите ли, посмел дотронуться до его сюртука.

— Извините меня. Я вовсе не сержусь. Вы же знаете, я стараюсь угодить вам во всем, но…

— Ну так угодите мне и сядьте вот сюда.

Минутка откидывает со лба прядь седых волос и садится.

— Вот и хорошо. А теперь угодите мне еще раз и поскрежещите немного зубами.

— Нет, этого я делать не буду.

— Значит, не будете? Да или нет?

— Боже милостивый, что же я вам такого сделал? Оставьте меня, пожалуйста, в покое. Почему я должен быть для всех шутом гороховым? Вот тот незнакомый господин глядит в нашу сторону, я это заметил, он не сводит с нас глаз, и, должно быть, тоже потешается. Как только вы сюда приехали, чтобы занять место поверенного, в первый же вечер доктор Стенерсен научил вас издеваться надо мной. А теперь вы даете такой же урок вон тому господину. Один учит этому другого.

— Так как же, да или нет?