Избранные произведения в 2-х томах. Том 1

Собрав всю силу, всю волю, он поднялся и снова бросился на Климко, но снова упал, поражённый коротким ударом, теряя сознание.

Он пришёл в себя на площадке около двери своей квартиры. Кто вытащил его сюда, как он тут очутился? Что вообще случилось?

Ни на один из этих вопросов Иван ответить себе не мог. Превозмогая слабость, он сел, опершись спиной о дверь. И ясно понял в это мгновение, что жить больше не будет. Если на свете возможна такая подлость, не стоит дальше жить. Он сегодня же покончит с этой жизнью, сложившейся столь несчастливо.

Смех Любови Максимовны всё ещё звучал у него в ушах. Она смеялась, смеялась тогда, когда он барахтался на полу, не в силах встать, беспомощный и слабый. Нет, больше жить незачем…

Иван решил не раздумывать больше ни одной минуты. Он, правда, плохо представлял, как осуществит своё намерение, но другого выхода у него нет, он хочет умереть и умрёт.

Он вышел из лома. Не зная, куда пойти, он на секунду растерялся, остановился, затем побежал к станции.

Гудок паровоза послышался, когда до вокзала оставалось метров сто. Выскочив на перрон, Железняк увидел только красные огни.

— Опоздал на Дружковку, товарищ! — сочувственно сказал какой-то железнодорожник. — Ничего, через десять минут товарный пойдёт, доедешь!

Железнодорожник ушёл, и на широком, ярко освещённом перроне стало пусто. Иван подошёл к самым рельсам и остановился, прислушиваясь. Вдали уже гремел подходивший к Калиновке товарный поезд.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

В тот день всё не ладилось у Кирилла Сидоренко. Директор авторемонтной базы сказал, что приступить к работе можно только с первого числа. Слоняться без работы уже надоело. Отпуск, данный самому себе, осточертел.

В последнее время даже Анастасия Петровна совсем неуважительно разговаривала со своим постояльцем, взяла моду насмехаться над ним. По мере того как денег у Кирилла становилось меньше, она требовала их всё больше.

Но на этот раз старуха пришла домой, не имея намерения ссориться. Наоборот, было в её улыбке что-то льстивое, хотя одновременно и ехидное. Она вошла в дом, перекрестилась на образа, села к столу.

— А я сегодня опять в Калиновке была, прости, господи, меня, грешную… — объявила она.

Кирилл насторожился, но не сказал ни слова.

— Там такое про Ивана Железняка, про моего дорогого родственничка, люди рассказывают — прямо сердце радуется. Половинка в отпуск поехал, а Иван, мой родненький, теперь всей бригадой командует.

— Враньё! — спокойно отозвался Кирилл. — Зелен он ещё бригадиром быть.

— А он и не бригадир, — проговорила Анастасия Петровна. — За бригадира там Хоменко поставлен — такая шляпа, такая раззява, не приведи господи! Так Ванюша, рассказывают, всю бригаду в руки взял и командует. Ну чисто тебе инженер!

Кирилл недовольно повернулся на кровати. Разговоры об успехах Железняка были ему как острый нож в сердце. Но Анастасия Петровна, словно нарочно, принялась восхвалять его бывшего ученика. Она рассказывала, как все в Калиновке хорошо говорят о семье Железняка, как уважают Ивана, какие красивые у него сёстры. Она говорила и говорила, но каждое её слово отзывалось в сознании Кирилла совсем по-иному.

«А ты не такой, — словно повторяла бабка. — А про тебя люди никогда ничего хорошего не скажут. А Марина никогда и не взглянет на тебя».

Он долго терпел бабкину болтовню, а потом, чувствуя, как в груди закипает старая ненависть к Железняку, грубо сказал:

— Ну, хватит болтать вздор! Вы мне лучше скажите, зачем вы в Калиновку ездили.

— В Калиновку я к своим старым подружкам ездила, — ничуть не растерялась Анастасия Петровна. — Они гам сроду-веку живут, все знают.

Старуха вытащила откуда-то из глубины своих бездонных карманов бутылку. Они выпили вдвоём по чарочке. Дальше Кирилл пил уже один, дивясь бабкиной доброте. Что с ней случилось — понять невозможно!

— Он тебя, сыночек, выжил из бригады, — приговаривала хитрая старуха, — должно быть, скоро и Половинку выживет. Это такой человек, что всего на свете добьётся. Помяни, господи, царя Давида и всю кротость его! А я бы на твоём месте не смолчала, не смолчала бы на твоём месте. А то уехал ты из Калиновки, он там и распоясался, как фараон.

Слова Анастасии Петровны падали на подготовленную почву. Да, Железняк причина всех несчастий Кирилла. Если бы не он, никогда не оказался. бы Кирилл в этой постылой комнате, никогда бы не валялся на скрипучей бабкиной кровати. Но не удастся Железняку праздновать победу, рано!

Бабка Анастасия продолжала говорить, словно сверлила затуманенный мозг Кирилла, добираясь до самого больного места.

— Поеду в Калиновку, — сказал Кирилл, — посмотрю, как там дружок мой Иван Павлович Железняк поживает. А может, и поговорю с ним.

— Что ж. поезжай, поезжай, сыночек! — наливая ещё стаканчик, приговаривала Анастасия Петровна.

Кирилл выпил, закусил огурцом, встал из-за стола, взял кепку и вышел из дома, сказав на прощание:

— Поздно вернусь, не ждите.