Избранные произведения в 2-х томах. Том 2

Вдруг я вижу, как инженер выскакивает из-за кустов и стремглав бросается к беседке. Дверь заперта, он наваливается плечом и высаживает ее. Слышен треск.

- Идите сюда, здесь никого нет! - кричит он.

Фру Фалькенберг встает и говорит очень сердито:

- Что вы вытворяете, безумный вы человек!

Однако, говоря эти сердитые слова, она покорно идет на его зов.

- Вытворяю? - переспрашивает инженер. - Любовь это не глицерин. Любовь это нитроглицерин.

Он берет ее за руку и уводит в беседку.

Пусть так.

Но тут появляется жирный капитан со своей дамой. Те двое в беседке этого, разумеется, не подозревают, а фру Фалькенберг навряд ли будет рада, если ее застанут в таком уединенном месте с посторонним мужчиной. Я обвожу глазами комнату, ищу, чем бы их предупредить, замечаю пустую бутылку, подхожу к окну и изо всех сил кидаю ее. Слышен звон, бутылка разбилась вдребезги, осколки стекла и черепицы сыплются с крыши, в беседке раздается вопль ужаса и оттуда выбегает фру Фалькенберг, инженер следует по пятам, все еще держась за ее одежды. Они застывают на месте и оглядываются по сторонам. «Братец! Братец! - восклицает вдруг фру Фалькенберг и мчится сквозь заросли. - Не ходите за мной! - приказывает она на бегу. - Не смейте ходить за мной!»

Но инженер прытко скачет за ней. На редкость мо лодой и несговорчивый субъект.

Итак появляется жирный капитан со своей дамой. Они ведут волнующий разговор о том, будто в мире нет ничего, что могло бы сравниться с любовью. Жир ному наверняка лет под шестьдесят, даме не меньше сорока; презабавно наблюдать их нежности.

Капитан говорит:

- До нынешнего вечера я еще мог как-то терпеть, но сейчас это выше сил человеческих. Вы окончательно свели меня с ума, мадам.

- Ах, я не думала, что это так серьезно, - отвечает она и хочет отвлечь его, направить его мысли по дру гому руслу.

- Очень серьезно, - говорит он. - Пора положить этому конец, понимаете? Мы вышли из леса; там я думал, что смогу вытерпеть еще одну ночь, и поэтому ничего вам не сказал. Но теперь я умоляю вас вернуться со мной в лес.

Она качает головой:

- Нет, я, конечно, готова помочь вам... сделать все, что вы...

- Благодарю! - выпаливает он.

Он обхватывает ее руками тут же, посреди дороги и прижимает свой шарообразный живот к ее животу. Издали кажется, будто они рвутся прочь друг от друга. Ну и ловкач этот капитан.

- Отпустите меня! - молит она.

Он слегка разнимает руки, потом опять стискивает свою даму. И опять это выглядит издали так, будто они дерутся.

- Давайте вернемся в лес, - твердит он.

- Ах, это невозможно, - отвечает она. - И к тому же выпала роса.

Но слова любви распирают капитана, он открывает шлюзы.

- Было время, когда я не обращал внимания на цвет женских глаз. Голубые глаза - подумаешь! Серые глаза - подумаешь! Взгляд любой силы, глаза любого цвета - подумаешь! Но вот явились вы с карими гла зами.

- Да, глаза у меня карие, - подтверждает и дама.

- Вы опалили меня своими глазами! Ваши глаза сжигают меня.

- Не вы первый хвалите мои глаза, - отвечает да ма. - Мой муж, к примеру...

- Не о нем речь... Могу вам сказать одно: если бы я встретил вас двадцать лет назад, я не поручился бы за свой рассудок. Идем же, в лесу не так уж много росы.

- Пошли лучше в дом, - предлагает она.

- В дом! Да там нет ни одного уголка, где мы мог ли бы уединиться.

- Уж один-то найдется!

- Ладно, но сегодня вечером этому надо положить конец, - говорит капитан.

И они уходят.

Я спрашиваю себя, а точно ли я бросил бутылку затем, чтобы кого-то предостеречь.

На рассвете в три часа я слышу, как батрак встает и выходит кормить лошадей. В четыре он стучит мне сни зу. Я не хочу огорчать его, пусть себе думает, что встал первым, хотя при желании я мог бы разбудить его в лю бой час ночи, я совсем не спал. Когда воздух так чист и свеж, ничего не стоит провести без сна ночь, а то и две - воздух разгоняет сон.

Сегодня батрак вывел в поле новую упряжку. Он внимательно осмотрел чужих лошадей и выбрал пару, принадлежащую Элисабет. Это добрые крестьян ские коняги с сильными ногами.

II

Все больше и больше гостей съезжается в Эвребё, веселью не видно конца. Мы, батраки, вносим удобре ния, пашем и сеем, в полях уже проглянули кой-где мо лодые всходы. Любо смотреть на их зелень.

Но нам то и дело приходится воевать с капитаном Фалькенбергом. «Ему плевать и на свой разум, и на свое благо», - жалуется батрак. Да, в капитана словно все лился злой дух. Он бродит по усадьбе полупьяный и полусонный; главная его забота - показать себя непре взойденным амфитрионом, пять суток подряд он со свои ми гостями превращает ночь в день. А когда по ночам идет такой кутеж, на скотном дворе тревожится скотина, да и горничные не могут выспаться толком; случается, даже молодые господа заходят к ним среди ночи, усажи ваются прямо на кропать и заводят всякие разговоры, лишь бы поглядеть на раздетых девушек.

Мы, батраки, к этому касательства не имеем, чего нет, того нет, но сколько раз мы стыдились, что служим у капитана, стыдились того, чем могли бы гордиться. Батрак - так тот завел себе значок общества трезвен ников и носит его на блузе.