Избранные произведения в 2-х томах. Том 2

— Ты всегда не можешь в субботу или только в этот раз?

— Всегда не могу.

— Почему?

— Мне не хочется, Оксана…

— Нет, теперь уж рассказывай…

Пришлось рассказывать. Светлая, уютная, обставленная новой полированной мебелью комната вдруг превратилась в палату номер девять, где на коротких койках лежали обрубки людей…

Рассказ вызвал противоречивые чувства в душе Оксаны. Хотелось ласково приголубить, пожалеть, утешить парня, над которым всю его жизнь, как каменная глыба, нависало тяжкое горе. Хотелось попросить прощения за свои жестокие слова… И одновременно где-то глубоко в сердце, ещё скрытое, но уже ясно ощутимое шевельнулось отвращение к тому страшному и противоестественному миру, в котором бывал Лука Лихобор. И странно, женщина ясно почувствовала ревность, желание отстоять свою власть над чувствами этого тёмно-русого парня с большими, ещё по-юношески пухлыми, но сейчас крепко стиснутыми губами.

— Тебе… тебе там не страшно? Не противно? — спросила она.

— Там мой отец, — тихо ответил Лука, и, услышав его голос, Оксана поняла, что никакая сила на свете не сможет заставить Луку изменить своему слову. Никакая сила на свете? Неправда! Она, Оксана, его первая любовь, а любовь сильнее всего. Да или нет? Неужели такой характер у этого простоватого и, казалось, покорного паренька?

Попробовала представить палату с короткими кроватями и невольно содрогнулась, охваченная острым отвращением. Мельком взглянула на Луку, на его длинные, сильные ноги, словно проверяя, не калека ли он, потом улыбнулась и, засмеявшись, спутала его волосы привычным ласковым движением не по-женски сильной руки.

Чувство отвращения исчезло, и вспоминать о нём было неловко, оно будто бы унижало Оксану в собственных глазах.

Хорошо, что ничего не заметил Лука, потому что все силы и чувства его были сосредоточены на одном нечеловеческом усилии: если Оксана вздумает настаивать, — устоять, ответить «нет!».

Но ощущение своей пошатнувшейся власти над этим немного чудаковатым парнем у женщины осталось, и теперь оно, окрепнув, стало главным.

— Хорошо, — сказала она. — Я всё поняла. Любишь ты меня не так-то сильно, как мне казалось. Когда же сможем увидеться?

— Всегда, когда ты захочешь.

— Хорошо. В следующую пятницу, в восемь.

— Только в пятницу?

— Да, раньше я не могу.

Она всё-таки не смогла сдержаться, наказала его за непокорность. Лука всё понял.

— Хорошо, — тихо согласился он.

Она поцеловала его на прощание прямо на улице, уже никого и ничего не боясь, и снова всё его существо наполнилось счастьем. Нет, это была всего лишь случайность, маленькое недоразумение. Прошло, и следа не осталось.

… А след, как видно, остался. Часто, того не желая, вспоминала Оксана этот случай. Может, и прав Лука: отец, конечно, остаётся отцом. И это даже хорошо, что её любимый — такой верный и хороший сын. И всё-таки… Червячок задетого самолюбия точит и точит. Кому приятно сознавать, что власть твоя над любимым человеком не такая уж прочная, как тебе казалось!

Но она любит, по-настоящему любит Луку. Значит, должна ему всё прощать? Нет, прощать ничего нельзя. Но и волноваться нет причин… Она любит Луку или свою власть над ним? Сложный вопрос, не сразу на него ответишь.

А тем временем Лука, который всегда спокойно относился к деньгам, — заработка ему на жизнь за глаза хватало, — сейчас, словно с ума сошёл, с жадностью хватался за любую работу: так не терпелось поскорей внести пай в кооператив и рассчитаться с долгами.

Самая тяжёлая и грязная работа была нипочём, стоило ему представить, как всего через какой-нибудь год он раскроет дверь в свою квартиру, и навстречу ему расцветёт яркая, белозубая улыбка Оксаны.

Теперь каждая неделя была украшена свиданием с Оксаной. Одно или два — не чаще, она так хотела. Зато как жадно, как страстно ждали оба этого дня! Она тоже ждала? Да, ждала. И не боялась себе в этом признаться… Всё в её жизни было бы хорошо, если бы не эти субботы…

Оксана редко бывала вместе с Лукой на людях: зачем лишние разговоры, сплетни? А тут вдруг все интересные события стали приходиться именно на субботние вечера.

— В субботу матч «Динамо» — «Спартак», — говорила Оксана. — У меня есть билеты, пойдём?

Лука молчал.

— Ну что ж, — вздыхала она. — Придётся идти с Коновальченком.

Коновальченко был давний знакомый Оксаны, плотный, коренастый майор, любитель анекдотов и весёлого застолья, энергичный и жизнерадостный, как молодой, сорвавшийся с привязи бычок. Лука только стискивал зубы, и от этого под тонкой кожей на запавших щеках ходили злые желваки. Оксана видела это, но оставалась неумолимой: нет, она не хотела терять своей власти над Лукой.

— Жаль, — говорила она. — Мне было бы куда интереснее и приятнее пойти с тобой,

«Ничего, ничего», — утешал себя Лука Лихобор. В блокноте, где были записаны долги, остались только две цифры. Дом поднимался, как на дрожжах, скоро, совсем скоро в руке Лихобора блеснёт заветный ключик. Тогда всё изменится… Тогда они будут вместе, пусть только попробует Коновальченко сунуться к ним.

…— Спасибо, Трофим Семёнович, — сказал Лука в день получки, отдавая Горегляду последний долг.