Избранные произведения в двух томах (том первый)

Да, картотека эта – настоящее чудо библиографии. Есть! Я без особого труда выяснил, в каких именно книгах встречается имя В. К. Вульферта. Потом перешел в библиотеку Пушкинского дома и там, снимая с полок книги и раскрывая их на указанных страницах, постепенно узнал, что Вульферта звали Владимиром Карловичем, что в его коллекции хранились рукопись гоголевской «Женитьбы» и письма поэта Батюшкова, что и сам Владимир Карлович печатал рассказы в 80-х годах, что отец его, Карл Антонович, был женат на сестре Николая Станкевича – молодого мыслителя, с которым Лермонтов учился в Московском университете. В книге «Список гражданским чинам» я вычитал, что Владимир Карлович Вульферт «в службе с 1866 года».

Смекаю, что, должно быть, его давно нет на свете. Беру книгу «Вся Москва на 1907 год» – адресную московскую книгу. Гляжу: Владимира Карловича нет и в помине. Зато есть какой-то Иван Карлович Вульферт, Молчановка, 10. Вероятно; брат Владимира Карловича. Следовательно, и этот годится.

Пропускаю несколько лет. Перелистываю том «Вся Москва на 1913 год». Все идет хорошо. К Ивану Карловичу Вульферту прибавился какой-то Анатолий Владимирович. Очевидно, сын Владимира Карловича. Адрес: Большой Николо-Песковский, 13.

Рука тянется к книге «Вся Москва на 1928 год», а в душе – целая буря… Сколько было событий с 1913 года до 1928! Живы ли Вульферты? В Москве ли? Цел ли портрет? В их ли руках или, может быть, продан давно? А… Б… В… Буль… Вульф… «Вульферт Анат. Влад., улица Вахтангова, 13, кв. 23».

Живы!!!

Живы в 1928 году! А сейчас?

– Простите,- говорю,- где тут у вас стоит последняя телефонная книжка?

– Вон на той полке.

– Так ведь это же ленинградская, а мне московскую надо.

– Московской у нас нет.

– Батюшки!…

И, недолго размышляя, я опрометью бегу на междугородную телефонную станцию и требую, запыхавшись, московскую телефонную книжку.

«Вульферт А. В., улица Вахтангова, 13, телефон Г 1-08-87».

– Есть!

ПОКЛОННИК ТЕАТРА РУСТАВЕЛИ

Вернулся в Москву. И вечером, в тот же день, отправился на поиски Вульферта. В портфеле у меня фотография, переснятая в Пушкинском доме с той фотографии.

Живу, оказывается, от Вульферта на расстоянии одного квартала, крышу дома вижу из своего окна каждый день, а даже и не подозревал, что так близко от меня неизвестный лермонтовский портрет.

Удивительно!

Сворачиваю с Арбата на улицу Вахтангова. Поравнялся с домом 13. Поднимаюсь по лестнице, рассматриваю дощечки на дверях и наконец стучу в дверь 23-й квартиры.

Открывает какая-то заспанная старуха.

– Простите, – говорю, – можно видеть Анатолия Владимировича Вульферта?

– Опомнились! Они уж давно не живут здесь. Я обомлел:

– Да что вы! А где же они?

– Не скажу.

– А у кого же теперь узнать?

– У сына ихнего, у Сашеньки. Он военным инженером работает. Сходите к нему домой. Он и скажет.

– А он где живет?

– На Новинском живет, дом двадцать три вроде… Туда, к площади Восстания поближе. А вот квартира какая, не помню… Александра Анатольевича спросите!

И вот я уже бегу на Новинский.

Дом 23. Квартира, оказывается, 17. На двери ящик почтовый. Из ящика высунулся угол газеты «Советское искусство». Ну, думаю, коли здесь искусство в чести, цену портрету знают. Очевидно, он цел-невредим.

Звоню. Слышу за дверью шаги и голос мужской:

– Кто?

– Можно видеть Александра Анатольевича?

– Простите! Если вы подождете минуточку, я отворю дверь и скроюсь. Я принимаю ванну. Замок щелкнул. Зашлепали туфли. Голос из глубины квартиры крикнул: «Входите!»

Не успел я еще и дверь за собою закрыть – уже чувствую, угадываю по вещам: портрет здесь!

В передней, под вешалкой, старинный, с горбатой крышкой баул.

В стенном шкафу – корешки старинных альманахов и книг.

Над шкафом, тут же в передней, старинная картина: пруд и деревья.

Пока я оглядывал переднюю, вышел хозяин дома – высокий, красивый, тонкий, чуть-чуть сутулится. На мокром проборе – сетка. Увидел меня – и:

– Ах, простите! Я не знал!… Я по голосу принял вас за одного своего приятеля… Мне так неловко!

– Помилуйте! Это мне должно быть неловко.

– Позвольте познакомиться: Вульферт.

– Андроников.

– Очень приятно. Кстати, я, очевидно, знаком с вашим однофамильцем в Тбилиси.

– Почему же с однофамильцем? Может быть, даже и с родственником…

– Ах, значит, вы из Тбилиси? В таком случае, вы должны хорошо знать театр Руставели.

– Еще бы! Можно сказать, воспитан на этом театре.

– Значит, вы видели Акакия Хораву?

– Разумеется. И страшно люблю его.

– По-моему, это совершенно гениальный актер! В этом театре есть другой, тоже потрясающий актер – Васадзе. Скажите, вы их когда-нибудь в «Разбойниках» видели? Я лично просто влюблен в их игру!

И тут завязался у нас торопливо-восторженный разговор о грузинском театре, о Малом театре, о МХАТе.

Александр Анатольевич оказался записным театралом. Несколько лет он проработал инженером на Колхидстрое и, постоянно бывая в Тбилиси, как говорится, не выходил из театра.