Избранные произведения в одном томе

— Ну что, ребята, что будем есть? — Молодой мускулистый военный официант мягко оперся на стол. — Сегодня у нас в меню очень хороший бифштекс, есть салат из свежих омаров, замороженный и доставленный с материка. Значит, три бифштекса, один с кровью, два средне прожаренные. С чего начнете? «Коллинз», «Роб Рой» или мятный джулеп, а как насчет одного из фирменных коктейлей нашего бара — «Манхэттенский проект» или «Токве»?

— Вы шутите? — спросил я.

— Нет, сэр, — ответил молодой официант. — Это действительно отличные напитки, и у нас есть еще один, который называется «Гринбек»[21], и еще один…

— Хватит этих сложностей современной жизни, — заявил Долби. — Дайте нам простое сочетание джина с вермутом, которое называется, если мне не изменяет память, мартини.

Официант стал продираться назад сквозь толпу и дым. Вибрация от самолета, пробежавшего по главной взлетной полосе, сообщила, что ветер неожиданно изменил направление на ЮЮВ. Одна или две женщины из армейских согласились потанцевать, а несколько секретарш из гражданских, выдержав подобающую паузу, снизошли до медленного передвижения по кругу.

Смех теперь стал громче, и наш официант умело защищал локтями наши мартини. Полуобернувшись на стуле, Долби разглядывал помещение с небрежно-деловым видом. Официант со стуком поставил большие стаканы, огромные оливки покачивались, как глаза.

— Не расплатитесь за выпивку, ребята?

Я открыл бумажник и нащупал пальцами новенькие долларовые банкноты.

— Один двадцать пять.

Когда я доставал деньги, мои пальцы коснулись жесткого пластикового края карточки-пропуска.

Я сделал глоток ледяного напитка. Несмотря на кондиционер, в клубе становилось жарко. Теперь танцевало больше пар, и я лениво наблюдал за темноволосой девушкой в просвечивающем платье из шифона. Она учила меня вещам, о которых Артур Мюррей даже не мечтал. Ее партнер был на несколько дюймов ниже ее ростом. Когда она наклонилась к нему, стараясь услышать, что он говорит, я увидел в толпе Барни Барнса.

Скакун позволил мне сделать вывод, что Барни еще в США, а Барни был не из тех людей, кого можно не заметить на маленьком острове. Музыка теперь прекратилась, и пары стали расходиться. Барни держал в руке дамскую сумочку, а девушка, с которой он пришел, скидывала красный с золотом вечерний жакет из тайского шелка. Розоволицый парень перекинул ее жакет через руку и повел эту пару к столу под громадной картой, нарисованной на стене, где пухлые херувимы гнали ветер на золотые галеоны.

— Барни Барнс… друг Скакуна Хендерсона… я должен к нему подойти.

Поверх эмалевой пудреницы, на крышке которой была изображена позолоченная гробница Тутанхамона, Джин подняла в мою сторону красиво выщипанную бровь.

Долби сказал, хотя я не видел, чтобы он хоть раз посмотрел в ту сторону:

— Лейтенант в форме, сидящий под Австралией.

— Я не знала, что он негр, — призналась Джин. — Вы имеете в виду того высокого негра с короткой стрижкой? Который сидит с капитаном из службы статистики?

Статистика, подумал я. На этом атолле чересчур много статистиков. Мне даже стало интересно, не нарыл ли Карсуэлл чего-нибудь в конце концов и не связано ли все это.

— Вы знаете ее? — спросил я у Джин.

— В прошлом году она была прикреплена к посольству в Токио и ходила там почти на все вечеринки. Она постоянно собиралась за кого-то замуж.

— Можно заказать для вас блюдечко молока?

— Но это правда, и вам следует предупредить вашего друга Барни Барнса, если вы действительно его друг, — сказала Джин.

— Послушайте, Джинни, Барни прекрасно справлялся в течение ряда лет и никогда не нуждался в помощи подобного рода, которую я мог бы оказать ему, поэтому уберите локоть из глаза его подруги.

— Если мне еще хоть сколько-то придется ждать этого стейка, — вступил в беседу Долби.

— Эй, с возвращением к человеческой расе! — воскликнул я. — Я думал, что мы оставили вас далеко позади, выполняющим приказы генерал-лейтенанта Скакуна Хендерсона.

— Через стол от нас посетители сменились уже дважды, а мы все сидим и пьем этот жуткий джин, который, вероятно, перегнал в одной из дивизионных халуп какой-нибудь скупой капрал-снабженец.

— Перестаньте волноваться, — сказала Джин. Во внеслужебное время она обладала способностью возвращаться к доминирующей женской роли в жизни, не нарушая приметным образом субординацию. — Вы же знаете, вам нечем будет заняться, если мы закончим ужин, кроме как спорить с официантом, что бренди совсем не такое, к какому вы привыкли у себя в замке.

— Черт меня побери, если я когда-нибудь встречал более язвительную пару.

— Вы не можете чертыхаться в гавайской рубахе, — заметил я Долби.

— Особенно той частью рта, которая на девяносто процентов занята двадцатипятицентовой черной дешевой сигарой, — поддержала меня Джин.

— Но поскольку у официанта не получается заставить корову стоять спокойно, пойду-ка я переброшусь парой слов с Барни… о статистике.

— Сидите смирно, где сидите. Светская жизнь подождет, пока я поем.