Избранные произведения в одном томе

Рейнолдс перечитал документ. Шестнадцать ноль-ноль в пятницу означало два часа дня послезавтра по местному времени. Наши города заминированы атомными бомбами? Неужели им это действительно удалось? Он с трудом осознал, что генерал Ла Мотт что-то говорит.

— Следует рассматривать эту угрозу как совершенно реальную.

Наша свободная общественная структура делает нас удобным объектом для нападения.

— А может, они блефуют, — сказал адмирал.

Генерал ВВС покачал головой:

— Они знают, что Президента на испуг не возьмешь. Не следует считать русских дураками.

Рейнолдс все еще не мог понять, по какой причине ему разрешается быть участником подобного совещания. Но тут Ла Мотт взглянул на него.

— Адмирал Кейтли и я немедленно отправляемся в Вашингтон. Я задержался только для того, чтобы спросить вас: ваши люди могут взорвать атомную бомбу, так не могут ли они предотвратить ее взрыв.

Рейнолдсу показалось, что время растягивается так, будто у него впереди чуть ли не год на то, чтобы обдумать все детали, все, что касается Бабули Уилкинс, Нормана и других.

— Могут, — ответил он.

Ла Мотт встал.

— Тогда это ваша забота, Хэнби. Пошли, адмирал.

— Постойте;— запротестовал Рейнолдс. — Дайте мне бомбу и миссис Уилкинс, и я смело усядусь за эту бомбу. Но сколько там городов? Двадцать? Тридцать?

— Тридцать восемь.

— Значит тридцать восемь бомб, а, может быть, и больше. Где они спрятаны? Как выглядят? На какой срок все это может растянуться? Нет, это совершенно невозможно!

— Разумеется. Но делать-то надо! Или хотя бы попытаться. Хэнби, известите их, что мы вылетели, ладно?

— Конечно, генерал.

— Прощайте, доктор. Или, возможно, до свидания.

Рейнолдс с беспощадной ясностью осознал, что эти двое отправляются, чтобы «сесть» на одну из бомб и продолжать выполнять свои обязанности, пока она их не уничтожит. Он торопливо проговорил:

— Мы постараемся. Мы обязательно постараемся.

Тридцать восемь городов… сорок три часа… семнадцать операторов. Были, конечно, и другие, найденные за годы исследований, но они разбросаны по сорока одному штату. В стране с диктаторским режимом полиция отыскала бы их в одну минуту и доставила бы в нужное место со сверхзвуковой скоростью. Но ведь это — Америка!

Разыскать! Доставить сюда! Немедленно! Хэнби поручил полковнику Хэммонду заботу о выполнении распоряжений Рейнолдса и приказал офицеру Секретной службы передать свои кому угодно, а самому сесть на телефон и, пользуясь личными связями в ФБР и с другими офицерами безопасности, а через них и с полицией, объявить общую тревогу и найти этих экстрасенсов, ЭСВ. Найти, убедить, используя любые формы давления, и заставить лететь сюда как на крыльях. К вечеру нашли двадцать три, из них одиннадцать уговорили или заставили; двое уже были здесь. Хэнби позвонил Рейнолдсу, в эту минуту жевавшему на ходу сэндвич.

— Говорит Хэнби. Только что звонил Президент.

— Президент?

— Ла Мотт к нему пробился. Он, конечно, в сомнении, но все же распорядился оказать нам всемерную поддержку, разумеется, кроме той, что может снизить готовность обычных оборонительных средств. Один из его помощников уже час назад вылетел из Национального аэропорта реактивным самолетом, чтобы помочь нам здесь. Теперь все пойдет побыстрее.

Но лучше от этого не стало, так как русские передачи, которые не глушились, уже сделали разразившийся кризис всеобщим достоянием. Ровно через тридцать минут Президенту пришлось выступить по телевидению. Рейнолдс Президента не слышал — он был слишком занят. Он имел всего двадцать человек и мог спасти только двадцать городов, а ведь надо было спасать всю страну. Но как? Рейнолдс был уверен, что миссис Уилкинс сможет обезвредить любую атомную бомбу, если ее увидит. Он надеялся, что на это же способны и другие. Но ведь бомбы спрятаны в далеких-далеких городах — их следует сначала обнаружить, причем с помощью одного лишь мозга, потом «обдумать», потом обезвредить, и все это не за ту микросекунду, которая требуется для взрыва, а за миллиарды микросекунд, потребных на их обнаружение. Возможно ли это?

Как помочь своим людям? Конечно, есть наркотики — кофеин, бензедрин. Но ведь людям нужен покой, верно? Он повернулся к Хэммонду.

— Необходима комната с ванной для каждого человека.

— Так это у них уже есть.

— Нет, сейчас в каждой комнате по двое, и ванны — на двоих.

Хэммонд пожал плечами.

— Будет сделано. Придется дать под зад кое-кому из генералитета.

— Пусть кухня работает круглые сутки. Спать им не придется, а есть надо. И что б все время свежий кофе, кока-кола, чай — все, что они потребуют. Можно поставить в каждую комнату телефон и подключить его к отдельному коммутатору?

— О’кей. Что еще?

— Пока не знаю. Надо спросить у них.

О русском ультиматуме все они уже знали, но о том, каковы наши планы, — пока еще нет. Речь Рейнолдса была выслушана в неловком молчании. Рейнолдс повернулся к Эндрюсу.

— Что ты скажешь, Пистолет?

— Кусок-то больно велик, проф, как бы в горле не застрял.

— Верно. А может все же сжуем?

— Полагаю, придется.

— Норман?

— Ну, босс… как же быть, ежели я их не вижу?