Избранные произведения в одном томе

Раньше мне его видеть не приходилось, хотя, конечно, я кое-что знал о нем, в частности, о тех двух годах, когда он был сенатором, а еще раньше — мэром.

Президент сказал:

— Садитесь, Дефриз. Если хотите, курите.

А потом обратился к Маннишу:

— Вы считаете, он справится?

— Думаю, придется рискнуть. Другого выбора у нас нет.

— Вы за него ручаетесь?

— Он возглавлял мою избирательную кампанию.

— Понятно.

Некоторое время президент молчал и, слава богу, я — тоже, хотя чуть не лопался от желания знать, до чего они тут договорились. Наконец президент снова заговорил.

— Полковник Маннинг, я намереваюсь следовать предложенной вами процедуре с теми изменениями, которые мы уже обговорили. Но завтра я приеду к вам, чтобы увидеть собственными глазами, способна ли эта «пыль» производить то действие, которое вы мне обрисовали. Вы успеете подготовить эксперимент?

— Да, мистер президент.

— Хорошо, рассчитываем на капитана Дефриза, если я не придумаю лучшего варианта.

Тут я подумал, что они хотят превратить меня в подопытную морскую свинку, но президент поглядел на меня и продолжал:

— Капитан, я намерен послать вас в Англию в качестве своего личного представителя.

Я подавился слюной.

— Согласен, мистер президент.

Вот и все слова, что я произнес за время своего визита к президенту Соединенных Штатов.

После визита Маннингу пришлось поделиться со мной всеми своими задумками. Я намерен изложить их как можно точнее, даже рискуя показаться скучным и банальным и повторить вещи, которые являются общеизвестными.

Мы владели оружием, которое нельзя было отразить. Любой тип пыли К-О, разбросанный над какой-то территорией, означал, что она станет необитаемой на время, зависящее от длительности периода полураспада данного типа радиации.

Пауза. Точка.

После того как территория опылена, помочь ей ничем нельзя, пока радиоактивность не упадет до уровня, безопасного для здоровья. Пыль нельзя вымести: она вездесуща. Нет никакого способа противостоять ей — сжечь или заставить войти в химическую реакцию с другим веществом; радиоактивный изотоп оставался таким же радиоактивным и смертельным. Однажды попав на почву, он становился причиной того, что данный участок земли будет не пригоден для любых форм жизни в течение заранее определенного времени. Пользоваться этим оружием бесконечно просто, не требуется никаких сложных бомб, не надо бить по «важным военным объектам». Доставьте пыль на высоту с помощью любого летательного аппарата, выберите позицию где-то поблизости от того района, который вы хотите стерилизовать, и сбрасывайте свой груз. Те, кто находится на зараженной территорий, уже мертвецы — они умрут через час, через день, через неделю, через месяц… в зависимости от дозы облучения. Маннинг сказал мне, что однажды ночью он вполне серьезно размышлял о разработке рекомендации, согласно которой любой человек, включая его самого, знакомый с технологией Карст — Обри, должен быть уничтожен в интересах мировой цивилизации. Правда, на следующий день он понял, что это — сущая чушь: без сомнения, такая простая технология будет обязательно открыта повторно кем-нибудь еще.

Более того, не было смысла выжидать и воздерживаться от применения этого жуткого порошка, ибо кто-то другой непременно улучшит процесс его изготовления и пустит в ход. Единственный шанс не допустить превращения нашего мира в колоссальный морг заключается в том, чтобы мы использовали свое могущество первыми, чтобы оказаться наверху, стать хозяевами положения и удерживать свою позицию достаточно долго.

Формально мы в войне не участвовали, хотя по уши погрязли в ней, бросив свою силу на чашу весов в поддержку демократии еще в 1940 году. Маннинг предложил президенту вручить часть запаса «пыли» Великобритании на выработанных нами условиях и помочь ей таким образом форсировать наступление мира. Но мирные условия будут определены Соединенными Штатами, так как своего секрета производства «пыли» мы не собирались передавать Великобритании.

Ну а потом — Pax Americana[405]…