Избранные произведения в одном томе

— Сударыня, — сказал он, — вы не собирались уезжать. Я подумал, что вам в пути может понадобиться платье и белье. На борту «Кашмира» вы найдете сундук, в котором лежат женские вещи. Я получил его от моей матери. Он предназначался женщине, на которой я женюсь. Разрешите мне предложить его вам.

Дерюшетта наполовину опомнилась. Она обернулась к Жиллиату. Жиллиат едва слышно продолжал:

— Я не хотел бы задерживать вас, но, видите ли, сударыня, я думаю, что должен объясниться. В тот день, когда произошло несчастье, вы сидели в зале нижнего этажа. Вы тогда сказали несколько слов. Вы их уже не помните, это понятно: человек не обязан помнить каждое свое слово. Господин Летьерри чрезвычайно огорчился. Действительно, это был прекрасный пароход, и он приносил всем много пользы. Произошло крушение, всех взволновавшее. То дела давно минувших дней, конечно, и все забыли об этом. А на утесах оставался разбитый корабль. Нельзя же долго думать об одном происшествии! Но я только хотел вам сказать: так как все твердили, что никто не отважится отправиться туда, я решил это сделать. Они говорили, что это невозможно; но это было не так. Благодарю вас за то, что слушаете меня. Вы понимаете, сударыня, что если я отправился туда, то не для того, чтобы оскорбить вас. К тому же это очень старая история. Я знаю, что вы торопитесь. Было бы время, поговорили бы, я бы напомнил все, но в этом нет нужды. Все началось в тот день, когда шел снег. И потом я как-то проходил мимо, и мне показалось, что вы улыбнулись. В этом все дело. А вчера я не успел побывать дома, а только что возвратился с утесов, я был весь в лохмотьях. Я напугал вас, вам сделалось дурно. Я очень виноват, нельзя показываться в таком виде. Прошу вас не сердиться на меня. Вот и все, что я хотел вам сказать. Вы сейчас уедете. Погода хороша, дует восточный ветер. Прощайте, сударыня. Ничего, что я говорю с вами? Ведь это последние минуты.

— Я думаю о сундуке с вещами, — ответила Дерюшетта. — Почему вы не сохраните его для своей будущей жены?

— Я, должно быть, никогда не женюсь, — сказал Жиллиат.

— Это будет очень грустно, потому что вы такой добрый. Спасибо!

И Дерюшетта улыбнулась. Жиллиат ответил ей улыбкой.

Потом он помог девушке войти в лодку.

Через четверть часа лодка с Эбенезером и Дерюшеттой подошла к борту «Кашмира».

Большая могила

Жиллиат пошел по берегу, поспешно миновал порт Сен-Пьер и направился вдоль моря к Сен-Сампсону, стараясь ни с кем не встречаться, избегая дорог, по его вине запруженных толпой.

Он миновал Эспланаду, затем Салери. Время от времени оборачивался, чтобы посмотреть на «Кашмир», отчаливший от берега. Ветер был слаб, и Жиллиат двигался быстрее, чем судно. Он шел по скалистой тропинке, опустив голову. Начинался прилив.

В одном месте Жиллиат остановился и, повернувшись к морю спиной, стоял несколько минут неподвижно у поворота дороги, ведущей в Валль. Перед ним возвышалась группа дубов. Когда-то возле этих деревьев пальчик Дерюшетты начертал на снегу его имя — «Жиллиат». Снег давно уж растаял.

Жиллиат пошел дальше.

В этом году еще не было таких прекрасных дней, как сегодня. Утро как бы говорило о супружеском счастье. Это был один из тех весенних дней, когда особенно чувствуется очарование мая; кажется, вся природа создана для вечного праздника и счастья. Шелест леса, гомон, доносившийся из деревни, плеск волн и шорох ветерка — все звучало будто воркование. Весенние бабочки порхали над ранними цветами. Цветы пели гимны, в воздухе разливалось сияние. Было солнечно, тепло, светло. Сквозь щели заборов Жиллиат видел смеющихся детей. Яблони, груши, вишни, персиковые деревья наполняли фруктовые сады бледными и алыми букетами своих цветов. В траве пестрели фиалки, маргаритки, вероника; золотистые букашки ползали по камням, пчелы наполняли воздух жужжанием, сливавшимся с рокотом волн. Весенняя природа была охвачена истомой.

Когда Жиллиат дошел до Сен-Сампсона, гавань еще не затопило приливом, и ему удалось, не замочив ног, пробраться между корпусами судов, находившихся в починке. Пройти там было не трудно, так как по дну пролегала дорожка из плоских камней.

Жиллиата никто не заметил. Народ столпился в другом конце порта, возле дома Летьерри. Там имя Жиллиата было у всех на устах. Все настолько увлеклись разговорами о нем, что не заметили его самого. Жиллиат прошел мимо них, скрытый от их глаз вызванным им же возбуждением.

Издалека можно было рассмотреть барку, привязанную к кольцу, трубу машины, укрепленную четырьмя цепями, плотников, ходивших взад-вперед и уже принявшихся за работу, силуэты приближавшихся и удаляющихся людей. Радостный, громкий голос Летьерри, отдававшего распоряжения, слышался издалека. Жиллиат свернул в переулок.