Избранные произведения в одном томе

Лейн побледнел еще сильнее, но с возросшей уверенностью пробежал пальцем по нескольким колонкам цифр на краю чертежа.

— Двенадцать дней, Ваше Величество.

— Наконец-то! — Прад со значением посмотрел на Леддравора и Чаккела. — Теперь скажи, сколько потребуется кристаллов для того же корабля?

Лейн поднял голову и устремил на короля тревожный взгляд. Тот же в ожидании ответа смотрел на Лейна спокойно и внимательно. Толлер почувствовал, что они понимают друг друга без слов и на его глазах происходит нечто непостижимое.

Поборов нервозность и нерешительность, брат, видимо, обрел некую странную власть, которая, по крайней мере на эти мгновения, поставила его вровень с правителем. Толлер ощутил прилив семейной гордости, когда увидел, что король признал новый статус Лейна и терпеливо ждет, пока тот сформулирует ответ.

— Могу я предположить, Ваше Величество, — чуть погодя спросил Лейн, — что речь идет о полете в одну сторону?

— Можешь.

— В таком случае, Ваше Величество, кораблю потребуется по тридцать фунтов пикона и халвелла.

— Спасибо. Но, может быть, при непрерывном горении более высокая доля халвелла даст лучший результат?

Лейн покачал головой.

— С учетом обстоятельств — нет.

— Ты ценный человек, Лейн Маракайн.

— Ваше Величество, я не понимаю, — изумленно запротестовал Гло. — Нет никакой мыслимой причины снабжать корабль горючим на полет лишь в одну сторону.

— Один корабль — нет, — ответил король. — Малый флот — нет. Но если мы говорим о… — Он вновь переключил внимание на Лейна. — Сколько кораблей назвал бы ты?

— Тысяча — хорошее круглое число, Ваше Величество.

— Тысяча!!! — Гло безуспешно попытался встать, рама заскрипела, и когда магистр наконец заговорил, в его голосе звучала обида. — Неужели один я останусь в неведении относительно предмета разговора?

Король умиротворяющим жестом опустил руку.

— Здесь нет никакого заговора, магистр Гло. Просто твой старший ученый, похоже, умеет читать мысли. Вот ведь любопытно — как он догадался, что у меня на уме?

Лейн уставился на свои руки и заговорил почти рассеянно, как будто размышлял вслух.

— Более двухсот дней я не могу получить никаких статистических данных по сельскохозяйственному производству и по заболеванию птертозом. Официально это объясняют тем, что администраторы слишком утомлены, чтобы готовить отчеты. Я пытался убедить себя, что это правда, но все признаки были налицо, Ваше Величество. Для меня даже в некотором роде облегчение узнать, что подтверждаются худшие опасения. Единственный путь борьбы с кризисом — посмотреть наконец правде в глаза.

— Я согласен с тобой, — произнес Прад, — но меня заботило предотвращение паники, отсюда и секретность. И я должен был знать наверняка.

— Наверняка? — Большая голова Гло поворачивалась туда-сюда. — Наверняка! Наверняка?

— Да, магистр Гло, — серьезно ответил король, — я должен был знать наверняка, что наша планета умирает.

От этого спокойного заявления Толлер внутренне содрогнулся. Но в то же мгновение весь страх исчез, сменившись любопытством и всепоглощающим эгоистичным и злорадным чувством, что теперь бывшее под запретом — разрешено. Самые радикальные повороты истории совершались лично для Толлера. Впервые в жизни он любил будущее…

— …как будто птерту вдохновляют события последних двух лет, она подобна воителю, который видит, что враг слабеет, — говорил король. — Ее численность растет, и кто поручится, что ее мерзкие выбросы не станут еще смертоноснее? То, что случилось однажды, может случиться снова. Нам в Ро-Атабри пока относительно везет, но по всей империи народ умирает от коварной формы птертоза, несмотря на неимоверные усилия защититься от шаров. И новорожденные, от которых зависит наше будущее, наиболее уязвимы. Нам пришлось бы признать перспективу медленного вырождения в жалкую горстку стерильных стариков и старух — если бы перед нами не маячил призрак голода. Сельскохозяйственные районы больше не способны производить продовольствие в объемах, необходимых для содержания городов, даже с учетом сильного сокращения городского населения.

Король остановился и печально улыбнулся слушателям.

— Кое-кто среди нас утверждает, будто есть еще место надежде и судьба еще может смилостивиться над нами. Но Колкоррон стал великим не потому, что пассивно доверялся случаю. Когда нас теснили в бою, мы отступали в безопасную цитадель и собирали силы и решимость вновь подняться и одолеть врага. И у нас еще есть последняя цитадель, которая поможет нам в этом смертном бою. Имя ей — Верхний Мир. Мой королевский вердикт таков: мы готовимся отступить на Верхний Мир не для того, чтобы бежать от врага, но чтобы вновь нарастить силы, выиграть время и изобрести средства навсегда уничтожить птерту и в конце концов вернуться на родную планету Мир славной и непобедимой армией, которая торжественно предъявит права на все, что принадлежит нам по природе и справедливости.