Избранные произведения в одном томе

Толлер мог повернуть голову в одну сторону и смотреть на Верхний Мир, в основном черный из-за близости к солнцу. Мог повернуть голову в другую сторону и увидеть умопомрачительную выпуклость родной планеты, безмятежной и вечной, омытой солнечным светом; только искривленный участок на востоке еще лежал во тьме малой ночи. Завороженный Толлер следил, как тень Верхнего Мира съезжала с Мира, и чувствовал себя в центре вращения, у рычага непостижимого механизма, управляющего движением планет.

— Ради всего святого, капитан! — раздался хриплый вопль Рилломайнера. — Поставьте корабль нормально!

— Перестань трястись! — Толлер дал еще залп в реактивный двигатель, и Мир величественно поплыл вверх, за баллон, а Верхний Мир переместился вниз, за борт гондолы.

Толлер дал залп в противоположный боковик, чтобы уравновесить корабль в новом положении. Оснастка несколько раз скрипнула, и Толлер позволил себе победно улыбнуться — он стал первым в мире человеком, который перевернул небесный корабль. Маневр прошел быстро, без неожиданностей, а дальше начнут работать силы природы.

— Запиши, — сказал он Завотлу, — мы успешно преодолели среднюю точку. Теперь, я думаю, мы спустимся к Верхнему Миру без препятствий.

Завотл вытащил карандаш из закрепляющего зажима.

— Мы все еще рискуем замерзнуть, капитан.

— Это не такое уж большое препятствие. Если понадобится, сожжем немного зеленых и пурпурных прямо здесь, на палубе. — Внезапно оживившись, Толлер повернулся к Фленну. — Как себя чувствуешь? Ты хорошо переносишь высоту — сможешь справиться с нынешними обстоятельствами?

— Если вы хотите перекусить, капитан, то я целиком «за». Клянусь, дыра у меня в заднице затянулась паутиной!

— Тогда посмотрим, чем ты можешь нас накормить. — Толлер знал, что этого приказа все ждут, потому что больше суток никто не ел и не пил, чтобы избежать унижения, неудобства и просто отвращения при пользовании туалетом в условиях невесомости. Он благожелательно наблюдал, как Фленн запихал карбла поглубже в теплое убежище за пазухой и отвязался от кресла. Заметно задыхаясь и покачиваясь, коротышка пробирался в камбуз, но в его черных глазах светилось хорошее настроение. Вернувшись, он вручил Толлеру небольшую фляжку с водкой, включенную в запас провизии, а затем послышался стук кухонной утвари, сопровождающийся покачиванием гондолы и руганью.

Толлер отхлебнул водки и передал фляжку Завотлу, и тут до него дошло, что Фленн пытается приготовить горячее.

— Ничего не грей! — крикнул он. — Хватит хлеба с вяленым мясом.

— Все в порядке, капитан, — донесся сиплый ответ Фленна, — угольки еще светятся… нужно только… подуть посильнее… Я устрою вам пир… Человеку надо хорошо… Вот зараза!!!

Одновременно с последним возгласом раздался грохот. Толлер обернулся к камбузу как раз вовремя, чтобы увидеть, как из-за перегородки вертикально в воздух поднимается полено. Объятое бледно-желтым пламенем, оно, лениво поворачиваясь, поплыло вверх и слегка задело наклонный низ оболочки. Когда казалось, что оно уже отклонилось в синеву, не причинив вреда, его захватил воздушный поток и направил в сужающийся зазор между стартовой стойкой и оболочкой. Оно легло в месте их соединения и все еще горело.

— Я достану! — крикнул Фленн. — Я сейчас! — Он встал на угол борта гондолы, отстегнул страховочный трос и вскарабкался по стойке, цепляясь только руками, — почти взлетел в невесомости.

Толлер обмер, увидев, что от лакированной ткани баллона заструился бурый дымок. Фленн добрался до горящего полена и рукой в перчатке схватил его. Он отшвырнул полено боковым взмахом, и вдруг сам тоже отделился от корабля, кувыркаясь в разреженном воздухе. Напрасно загребая руками в направлении стойки, техник поплыл в сторону.

Страх общей гибели приковывал взгляд Толлера к дымящейся полоске ткани, пока он не увидел, что пламя погасло само. В то же время его сознание истошно вопило, что яркая пустота между баллоном и Фленном расширяется.

Первоначальный толчок, отбросивший Фленна, был невелик. Техник отплыл ярдов на тридцать, когда сопротивление воздуха остановило его. Он повис в голубой пустоте, сверкая на солнце, которое от гондолы закрывал баллон, и в своих лохмотьях из мешковины мало походил на человека. Толлер подошел к борту и, сложив руки рупором, крикнул:

— Фленн! Ты жив?

— Не беспокойтесь за меня, капитан! — Фленн помахал рукой, и, как ни странно, голос его звучал почти весело. — Я отсюда хорошо вижу баллон. Вокруг крепления стойки есть подпаленная область, но дыры в ткани нет.

— Мы тебя вытянем! — Толлер повернулся к Завотлу и Рилломайнеру. — Он жив. Надо бросить ему веревку.

Рилломайнер на стуле согнулся пополам.

— Я не могу, капитан, — пробормотал он. — Я не могу туда смотреть.

— Будешь смотреть и будешь делать, что потребуется, — мрачно заверил его Толлер.