Избранные произведения в одном томе

У твоего отца прекрасный воздушный корабль и лучшие в мире пилоты: никаких происшествий не будет.

Кэтрин благодарно ему улыбнулась, но все равно скрестила пальцы. Собака уловил ее настроение и тихонько заскулил.

Из ангара донесся грохот закрывающихся люков и отъезжающих трапов. На трибунах стихли все разговоры. Высокий Лондон затаил дыхание. А потом, когда оркестр заиграл «Правь, Лондон!», наземная команда выкатила «Лифт на 13-й этаж» на солнечный свет — сверкающую черную гондолу-стрелу над которой блестел, как шелк, бронированный баллон. На открытой площадке, расположенной на корме гондолы, стоял Валентин. Помахал рукой наземной команде, трибунам, а потом улыбнулся Кэтрин, безошибочно выхватив ее взглядом в толпе зрителей.

Она замахала ему рукой, трибуны радостно заревели, когда двигатели развернулись, занимая исходное положение для вертикального взлета. Наземная команда отдала швартовы, пропеллеры завертелись, и громадный воздушный корабль начал подъем. Двое подмастерьев-Историков развернули транспарант: «Счастливого пути, Валентин!» — трибуны взорвались радостным криком, тут же сменившимся скандированием:

— Ва-лен-тин! Ва-лен-тин!

Но сам Валентин ничего этого не замечал. Он смотрел только на Кэтрин, прощально вскинув руку, пока воздушный корабль не набрал высоту и она более не могла разглядеть отца.

Когда «Лифт» превратился в черную точку на востоке, а трибуны начали пустеть, она смахнула слезы и в сопровождении Собаки зашагала к Клио-Хаузу. Кэтрин уже скучала по отцу, но у нее созрел план действий. В отсутствие Валентина она намеревалась навести справки и выяснить, кто эта загадочная девушка и почему она так напугала отца.

Глава 11

ВОЗДУШНАЯ ГАВАНЬ

Помывшись, поспав и поев, Том начал склоняться к мысли, что приключения — не самое плохое времяпрепровождение. К рассвету тяготы пешей прогулки по глине и сидения под замком в Веронике стали забываться. Сказочный вид, который открывался из больших окон рубки «Дженни Ганивер», плывущей среди золотистых, подсвеченных поднимающимся солнцем облаков, даже притупил боль предательства Валентина. И за завтраком, когда он пил горячий шоколад в компании мисс Фанг, Том подумал, что такая жизнь ему очень нравится.

Как только «Дженни Ганивер» стала недосягаемой для ракет Вероники, пилотесса превратилась в радушную хозяйку. Передав управление воздушным кораблем автопилоту, она нашла Тому теплое, подбитое овчиной пальто и уложила спать в трюме, в котором везла груз тюленьих шкур со Шпицбергена. Потом отвела Эстер в маленький лазарет и занялась ее раной. Когда Том после завтрака заглянул к девушке, та крепко спала, укрытая белым одеялом.

— Я дала ей обезболивающее, — пояснила мисс Фанг. — Она будет спать еще не один час, но ты можешь о ней не волноваться.

Том всматривался в лицо спящей Эстер. Почему-то он думал, что оно должно стать красивее после того, как девушку накормили, умыли, перевязали ногу, но, конечно же, Эстер оставалась прежней уродиной.

— Он обезобразил ее, твой злобный Валентин, — пилотесса привела его в рубку, где вновь взяла управление на себя.

— Откуда ты знаешь про Валентина? — спросил Том.

— Да нет такого человека, который не слышал бы про Таддеуса Валентина. — Она рассмеялась. — Мне известно, что он — лучший археолог Лондона, но я знаю и другое: археология — лишь прикрытие его истинного занятия. Он — тайный агент Кроума.

«Это неправда!» — едва не воскликнул Том, инстинктивно защищая свой бывший идеал. Но тут же вспомнил о ходивших среди Историков слухах, будто в экспедициях Валентина археология — далеко не главное. И теперь, собственными глазами увидев, на какие зверства способен этот человек, он поверил слухам. Покраснел, стыдясь за Валентина, стыдясь за то, что преклонялся перед ним.

На губах мисс Фанг играла сочувственная улыбка.

— Эстер многое рассказала мне прошлой ночью, пока я обрабатывала ее рану. Вам обоим очень повезло, раз уж вы остались в живых.

— Знаю, — согласился Том, но почему-то встревожился из-за того, что Эстер рассказала об их несчастьях этой совершенно незнакомой женщине.

Он сел в кресло второго пилота, оглядел пульт управления, кнопки, переключатели, рычажки с надписями на эйрсперанто, англицком и китайском. Над пультом, на маленьком лакированном алтаре, закрепленном на переборке и украшенном красными лентами, стояли фотографии предков мисс Фанг. Он решил, что улыбающийся маньчжурский воздушный торговец — ее отец. А женщина с красными волосами из Ледяной пустоши — мать?

— Так скажи мне, Том, — мисс Фанг переводила корабль на новый курс, — куда направляется Лондон?

Такого вопроса он не ожидал.

— Я не знаю!

— Да ладно, что-то ты ведь должен знать! — Она рассмеялась. — Твой мегаполис вылез из своей норы на западе, пересек земляной мост, а теперь рванул в центральный регион Охотничьих земель, полетел, можно сказать, на всех парах. Хоть какие-то слухи до тебя доходили? Нет?