Избранные произведения в одном томе

— Золото! — воскликнул бариавр. — Но ведь ты Сенсат, Кэвендиш, у тебя же должен быть вкус, а не банальная тяга к презренному металлу. Что подумал бы твой отец, узнав, что его сын согласен прослыть посредственностью?

Я задержал дыхание, отгоняя накатившую волну гнева. Мы с Ти-Морганом часто ломаем копья в спорах о высоком искусстве, но с упоминанием моего отца он зашел слишком далеко. Один взгляд на мое лицо должен был сказать ему, что он переступил границы дозволенного. Старый бариавр отвернулся и хрипло кашлянул.

— Ладно, забудь, — сказал он. — Посмотрим, чего там у нас в кладовой осталось.

Он процокал в дальнюю комнату, оставив меня наедине с мыслями об отце.

Мой отец, Найлз Кэвендиш, был героем: искусный фехтовальщик, отважный путешественник, защитник угнетенных. Сигил никогда не страдал от нехватки героев; каждую ночь, в любой из таверн вы услышите, как очередной пень хвастает тем, как поверг Пятиглавое Чудовище Незнамо-Что или отыскал Золотой Талисман Незнамо-Чего. Но Найлз Кэвендиш был настоящим героем, известным своими подвигами по всей мультивселенной, он был готов броситься в саму Бездну, чтобы вызволить похищенную принцессу, или нырнуть в воды реки Стикс ради спасения тонущего щенка.

Двенадцать лет минуло с того дня, как он исчез, и до сих пор, когда я вспоминаю о нем, мои руки непроизвольно сжимаются в кулаки.

Ти-Морган высунул голову из двери кладовой.

— Есть немного холодного мяса, которое осталось с ужина, и новый деликатес, свиноягоды. Будешь?

— Мясо — да, ягоды — нет.

— И он еще называет себя Сенсатом, — проворчал Ти-Морган и потопал прочь за тарелкой.

Госпожа Ирин вернулась под утро, когда часы пробили шесть. Я слегка задремал в ее кабинете на одном из причудливых диванов, который, по моим догадкам, был обит кожей василиска.

— Не вставай, — сказала она, войдя в кабинет и бросив на стол пачку каких-то бумаг. — Я скажу лишь пару слов, после чего можешь спать дальше. Ты должен как следует отдохнуть.

— Могу я спросить, для чего, моя госпожа?

— Специальное задание на благо фракции, — ответила она. — Мне удалось убедить остальных фактолов в том, что кто-то совершает систематические нападения на наши резиденции. Конечно, наивно предполагать, что мы объединимся против общего врага… — Она печально посмотрела назад, в ту сторону, в которой должна была находиться Палата Заседаний. — Однако, кое-какие совместные усилия все же были предприняты.

— Каждая фракция, — продолжила госпожа Ирин, — будет защищать свою резиденцию так, как может или считает нужным. Нам во Дворце придется купить услуги наемников, а это вряд ли поможет разрядить обстановку. Но это не твоя забота. Совет также согласился создать сборные команды наблюдателей, которые будут находиться за пределами резиденций, но не в качестве сил защиты, а в качестве тех, кому поручено следить за всякой подозрительной активностью. В случае нападения им запрещено принимать участие в обороне, поскольку мы не хотим, чтобы они были обмануты отвлекающими действиями, как это случилось в последний раз. Команды наблюдателей должны оставаться на своих местах и отмечать каждую мелочь. Например, гит'янки и гитзерая, выбегающих через черный ход.

— Я полагаю, вы хотите, чтобы я вошел в одну из таких команд? — поинтересовался я.

— Совершенно верно, — кивнула она. — У тебя острый глаз и ты знаешь воров в лицо. Этим преимуществом я не вправе пренебрегать. Кроме того, я знаю, что ты сможешь постоять за себя, если дело дойдет до схватки, не так ли?

Госпожа Ирин улыбнулась, как будто это было шуткой, словно мы оба знали, что сын Найлза Кэвендиша опасный боец, ведь, само собой разумеется, отец научил меня всем известным ему воинским премудростям.

Но это было не так. Он не научил меня ничему.

Месяцы, а иногда и годы, легендарный путешественник проводил вдали от дома, странствуя по просторам мультивселенной, бросив нас с матерью одних. Потом он, конечно, возвращался, с карманами, полными золота, но после раздачи подарков, отец тратил все оставшиеся деньги на снаряжение для следующего похода, вновь оставляя нас ни с чем на произвол судьбы. Да, я выучился обращаться с рапирой, но вовсе не у отца. Для того мне пришлось нанять учителей, потратив на них большие деньги. Поначалу я думал, что смогу произвести впечатление на отца, соизволь он обратить на это внимание, а потом слишком уж много молодых наглецов считали, будто смогут сделать себе имя, бросив вызов сыну самого Кэвендиша.

В канун моего двадцатилетия оставшиеся в живых участники последней отцовской экспедиции вернули мне его рапиру, сообщив, что он пропал без вести — не убит, а просто пропал… Исчез без следа ночью во Внешних Землях. Догадываясь, что он наверняка погиб, мы с матерью не оставляли надежды, что в один прекрасный день он появится в дверях, как всегда неотразимый, улыбающийся и с ворохом удивительных историй. Год за годом мы жили этой надеждой, но спустя двенадцать лет она почти угасла, изредка возвращаясь, когда чей-нибудь голос или походка пробуждали мучительные воспоминания о неповторимом Найлзе Кэвендише.