Избранные произведения в одном томе

Леди Белл и лорд Рей так и не покинули «Предназначение», пока их судно находилось на корабле-«вязанке». Как настоящие трусы, они тряслись от страха, пока мы не рассказали им, что все завершилось к нашей пользе. После этого Белл заявила, что мы все еще должны заплатить им «выкуп». На что мы согласились — после чего сделали свое заявление, записали его и распространили по всему сектору.

Всю галактику охватило волнение. Заодно в карманы кашлингов потекли бешеные деньги — как плата за передачу, после чего Белл и Рей отказались от своего призвания пророков и отбыли, собираясь переквалифицироваться в продюсеров сенсационных фантастических пьес на ТВ. Похоже, представители их расы часто подобным образом выстраивают свою карьеру.

В результате нашей передачи на адмиралов Высшего совета обрушилось всеобщее возмущение, не говоря уж о том, что их постоянно приглашали в гражданскую полицию для «оказания помощи в расследовании преступлений». Все адмиралы пытались переложить вину за совершенные злодеяния друг на друга, заявляя, что конкретно он (она) «тут совершенно ни при чем». Нескольким негодяям удалось исчезнуть до того, как началось расследование. Несмотря на такое развитие событий, Фестина была уверена, что большинству членов Совета не избежать тюремного заключения, а если кто-то и сумеет вывернуться из лап закона, их будет совсем немного.

Так и не удалось выяснить, кто же убил бабушку Уклода Юлай; но, как и предсказывала Фестина, это преступление вызвало особенно бурную реакцию гражданского правительства Технократии. Учитывая, что все мы под колпаком у Лиги Наций, люди не могут оставить убийство нерасследованным. Фестина говорит, что, если понадобится, она лично займется этой проблемой, когда вернется на Новую Землю.

Что касается остальных членов семьи Уклода, то ко времени гибели бабушки Юлай все они уже попрятались кто куда. Понимая, что Высший совет пойдет на любые меры, лишь бы скрыть свои преступления, Унноры затаились в безопасных местах, дожидаясь, пока все уладится. Только бабушка Юлай не стала прятаться — совершенно добровольно — чтобы иметь возможность довести до конца дело обнародования преступлений Адмиралтейства.

В результате семья Уклода и Ладжоли уцелела, и им было куда вернуться: семья, жаждущая встречи с ними, чтобы отблагодарить за отлично проделанную работу. Родственники Уклода во всеуслышание сообщали всем и каждому, какой это был с их стороны мудрый поступок — купить такую жену их неразумному отпрыску: Ладжоли «сделала из мальчика мужчину», «помогла ему не сбиться с пути» и совершила еще очень много всего, выраженного столь же избитыми фразами. Унноры поклялись, что будут всем своим друзьям рекомендовать тех же брачных посредников туе-туе… конечно, ничего особенно хорошего это не сулило, но, по крайней мере, обеспечивало, что брокеры не тронут брата Ладжоли.

Выяснилось, что одно судно крестового похода кашлингов представляло собой заретту с мужчиной-зареттой на борту. Взяв деньги в долг у своей семьи, Уклод купил их и препоручил малышку «Звездную кусаку» любящей заботе заретт. Перед моим внутренним взором так и стоит мягкая сферическая детская кроватка, куда малышку кладут каждую ночь; не сомневаюсь, что ее закармливают самыми вкусными углеводородами. Уклод также пообещал установить памятник Нимбусу на семейном кладбище Унноров на своей родной планете. Там же будет возведен еще более впечатляющий мемориал в честь «Звездной кусаки» (матери, а не дочери, естественно) — возможно, часть композиции будет представлять собой модель в натуральную величину, со специальным грибковым покрытием, имитирующим липкую текстуру внешней поверхности заретты. По-моему, очень трогательно; неудивительно, что я решила непременно посетить кладбище, если когда-нибудь окажусь на этой планете.

Однако прежде мне придется слетать на Новую Землю. Когда злодеи-адмиралы предстанут перед судом, я должна буду дать свидетельские показания, с чем справлюсь наилучшим образом и, без сомнения, выведу негодяев на чистую воду.

Увы, Фестина говорит, что до суда еще очень далеко. Сначала предстоит «впечатляющее цирковое представление», потом «оргия взаимных обвинений», которая завершится «всеобщим покаянием с битьем в грудь», за ним последует «период десенсибилизации как следствие тяжелых переживаний», сопровождающийся «циничным безразличием», далее — «коллективная потеря памяти», «пересмотр позиции» и кульминация — слушание в суде присяжных. Актеры могут отдыхать: так искусно будут подаваться якобы признания, но при этом ничего конкретного никто припомнить не сможет. (Может, Фестина шутила, когда перечисляла все эти предстоящие события, — или нет.)