Избранные произведения в одном томе

Она крепко обхватила его обеими руками. Больше держаться было не за что.

— Готова, — ответила она. Ее дыхание пощекотало ему шею.

Дэвид коснулся стартера и электромотор велосипеда замурлыкал мигом ожив. Взявшись за руль он включил ногой передачу и они покатили по той тропе которой шли в тот же полдень.

— Разве вы не собираетесь закрыть дверь гаража?

— Незачем, — отозвался он слегка повышая голос чтобы перекричать дувший ему в лицо ветерок. — Здесь ведь нет воров, помните?

— С чего б им быть, — огрызнулась Эвелин.

Электропед не мог ехать быстро, но приятно было катить на нем, чувствовать какой-то ветер, чувствовать ее обхватившие руки, прижатую к его спине щеку. Он ехал молча, мотор электропеда гудел, а единственная фара отбрасывала лужу яркости на черную в остальном местность.

Поддавшись внезапному порыву, Дэвид свернул с главной тропы и направился петляя к перекрестку дорог.

— Вам следует кое-что увидеть, — крикнул он через плечо. — Вы казались разочарованной тем что не видите никаких звезд изнутри колонии.

— Я должна попасть домой, — возразила было она.

— Это займет лишь минуту-другую, — они теперь ехали по восходящей тропе, катя по американским горам пересекавшим крутой склон вдоль и поперек. Дэвид знал что мог бы рвануть прямо вверх по склону если б переключился на резервную батарею мотора. Но не ночью. И никогда — с пассажиркой (запросто может вылететь из седла).

Наконец они добрались до ровного места и Дэвид увидел одинокий фонарь на месте парковки. Он остановил электропед под фонарем, помня как Эвелин дрожала в темноте, выключил мотор, и помог ей слезть с электропеда.

— Сюда, — сказал он, ведя ее к тяжелому металлическому люку обсервационного волдыря.

Внутри волдыря никакого света конечно же не было. Он вызвал бы отражение на большой изогнутой поверхности пластигласового пузыря и испарило бы весь обзор.

Они прошли через люк, и когда Дэвид закрыл его, слабый свет парковочной площадки закрыло от них.

Второй раз за этот день Дэвид услышал как Эвелин ахнула.

Это было все равно как шагнуть в космос. Пластигласовый волдырь выступал из изогнутой стены массивной цилиндрической оболочки колонии. Их окружал совершенно прозрачный пластик волдыря обсерватории. Во внезапной темноте казалось так словно между ними и звездами вообще ничего нет.

Эвелин зашатавшись вытянула руки. Дэвид крепко обхватил ее.

— Я подумала что падаю, — голос ее в темноте был бездыханным шепотом.

— Гравитация здесь весьма мала, — подтвердил он не выпуская ее.

— Господи Иисусе! Это так… ослепительно! Прекрасно! Звезды… их там должно быть миллионы!

Дэвид мог бы дать ей точный подсчет всего лишь щелкнув языком, но сохранял молчание. Он глядел на вселенную, на звезды сверкавшие словно алмазная пыль на фоне бесконечной черноты вечности и пытался увидеть все это ее глазами. И не мог. Но он мог чувствовать как бьется пульс в ее запястье, и его собственное сердце стало стучать сильнее.

— Они двигаются, поворачиваются!

— Поворачиваемся мы, — мягко объяснил Дэвид. — Вся колония медленно вращается, для поддерживания внутри ощущения тяготения. Из-за этого видимость такая словно звезды вращаются вокруг нас.

— Это кажется таким странным…

Он улыбнулся ей в темноте.

— Еще минута другая, и появится Луна.

Она взошла медленно, величественно, почти полная Луна, залившая купол своим холодно-ярким светом. Теперь Дэвид ясно видел лицо Эвелин, ее губы раздвинулись в радостной улыбке. Она казалась искренне взволнованной.

— Но она выглядит не такой же, — сказала она. — Размеры точно такие же, но вид иной.

— Мы находимся на том же расстоянии от Луны что и Земля, — пояснил Дэвид, — вот потому она и выглядит такой же величины.

— Но я не вижу человека на Луне.

— Это потому что мы на шестьдесят градусов в стороне от угла зрения Земли. Мы видим такие части Луны которые никогда нельзя увидеть с Земли. Смотрите — видите ту большую горошину почти в самом низу? Это восточное море. Вверх и направо от него, как раз рядом с экватором, это катер Кеплера. А рядом с ним Коперника. Оба они видны с Земли.

— Я вижу огоньки, — заметила Эвелин.

— Открытые копи на океане Бурь… откуда пребывают все материалы для этой колонии.

— А где Селена?

— Слишком далеко на восток; нам ее не видно. Кроме того она почти целиком под Землей. Там действительно мало на что смотреть.

— О, — она казалась разочарованной.

— Д-р Кобб выбрал место нахождения колонии L-4, чтобы он мог видеть Восточное Море. Он думает что это самое прекрасное обозрение на Луне.

— Оно… безусловно впечатляет.

— Годы и годы назад, когда люди впервые начали думать о космических колониях они всегда исходили из того что первые будут построены в точке L-5, на другой стороне Луны. Но д-р Кобб уговорил совет поставить ее в L-4 — строго ради эстетики.

Эвелин усмехнулась ему.

— И Совет — эти грязные старые менялы — они приняли его эстетические рассуждения.