Избранные произведения в одном томе

«О, этот старик все время тут. Вокруг него все его дети, а я — всего лишь шестое поколение».

«Гм!» — произнес доктор.

«Вот, скажем, число Два, — продолжала Семерка, — никогда не попадает в неприятные истории, а Четыре, Шесть и Восемь — его кузены. Число Четыре близко к Шести и Девяти. Число Пять — наполовину десятичное, у него никогда не бывает неприятностей. А я? Я — несчастная, со мной плохо обращаются, и я так одинока!» Тут бедная Семерка низко склонила голову и залилась слезами.

Когда учитель добрался до этого места, его прервали, так как маленький Острик тоже заплакал.

— А ты-то чего ревешь? — спросил его грубиян Ёршик.

— Я не реву, — возразил Острик и заплакал еще сильнее, а учитель продолжал свой рассказ:

— Алфавитный доктор попытался развеселить бедную Семерку.

«Послушайте, послушайте!» — сказал он.

Семерка перестала плакать и посмотрел на доктора.

«Нет, — произнесла она, — вы должны сказать «говорите, говорите», а «послушайте, послушайте» — я».

«Несомненно, — ответил доктор, — вы бы так и сказали, если бы были в здравом уме; но вы, видите ли, не в здравом уме, а когда ты безумен, ты всегда говоришь не то, что должен».

«Это неверно», — возразила Семерка.

«Я понимаю, — сказал доктор, — но не спорьте. Если бы вы были в здравом уме, вы бы сказали «это верно», но вы говорите «это неверно», имея в виду, что вы со мной согласны».

Казалось, Семерка была довольна, что ее так поняли.

«Нет, — сказала она, — что значит да».

«Значит, — продолжал доктор, — если вы скажете «говорите, говорите», когда здравомыслящий человек сказал бы «послушайте, послушайте», то, конечно, я должен сказать «послушайте, послушайте», если я хочу сказать «говорите, говорите», потому что я разговариваю с безумной.

«Нет, нет», — ответила Семерка, что означало «да, да».

«Что ж, тогда продолжайте свою речь», — велел доктор.

Семерка достала носовой платок и заплакала.

«Леди и джентльмены, — продолжала она, — я снова должна защищать дело бедного числа, подвергающегося дурному обращению. Меня, безродной сироты…»

Тут Острик перебил учителя.

— Что значит «беспородной»?

— Не «беспородной», а «безродной», — ответил тот.

— А в чем разница?

— Послушай, мальчик, если ты и дальше будешь перебивать меня, то почувствуешь разницу между «спором» и «поркой»! — рассердился тот, и Острик умолк, а учитель снова заговорил:

— Итак, бедная Семерка продолжила свою речь:

«Я умоляю вас проявить жалость к несчастному числу. О, вы, мальчики и девочки, подумайте о бедном, покинутом числе, у которого нет ни дома, ни друзей, ни отца, ни матери, ни брата, ни сестры, ни дяди, ни тети, ни племянника, ни племянницы, ни сына, ни дочери, разочарованном и одиноком».

Тут Остряк издал ужасный вопль.

— Почему ты кричишь? — спросил учитель.

— Я так хочу, чтобы бедная Семерка стала счастливой. Я даже готов отдать ей часть своего обеда и уложить спать в свою кровать.

Учитель повернулся к старосте.

— Острик — добрый мальчик, — сказал он. — Зададим-ка ему на следующую неделю выучить умножение семи на ноль. Быть может, это его утешит.

Мистер Галка, сидящий на окне, подмигнул сам себе и запрыгал со сдержанным веселым карканьем, тряся крыльями; казалось, он обнимает сам себя и смеется. Потом ворон тихонько впорхнул в класс и спрятался на книжном шкафу, а учитель продолжал свой рассказ:

— Итак, через какое-то время Семерке стало лучше, и она пообещала, что избавится от безумия. До того как доктор ушел домой, каждый из Алфавита и Чисел подошел и пожал руку бедной Семерке, пообещав, что отныне будет добрее к ней.

Ну, дети, что вы думаете об этой истории?

Все ученики наперебой закричали, что это было прекрасно, история им понравилась и что они тоже постараются быть добрее к бедной Семерке в будущем. И только грубиян Ёршик заявил самым последним:

— Что-то я во все это не очень верю. А если это правда, тогда я бы хотел, чтобы Семерка умерла; нам всем было бы без нее лучше.

— Неужели? — спросил учитель. — Почему?

— Потому что она бы нас не беспокоила, — ответил Ёршик.

Когда он это произнес, ворон издал какой-то странный крик, но никто не обратил на него внимания, кроме Острика, который сказал:

— Мистер Галка, хоть мы с тобой любим бедную Семерку.

Ворон терпеть не мог Ёршика, потому что тот бросал в него камни и пытался выдергивать перья из хвоста, и, когда Ёршик говорил, казалось, карканье ворона означает: «Вот погоди!» Пока никто не смотрел на него, Мистер Галка украдкой взлетел и спрятался в стропилах крыши.

Вскоре уроки закончились, и Острик собрался идти домой, но он не смог найти Мистера Галку. Мальчик подумал, что ворон потерялся, и очень огорчился; тем вечером он отправился в постель со слезами на глазах.