Избранные произведения в одном томе

Завопив от ужаса еще до того, как он почувствовал боль, смотритель отскочил назад, выпустив при этом веревку, которая удерживала железную дверцу. Я прыгнул к ней, но было уже слишком поздно — веревка с быстротой молнии пролетела по блоку, и тяжелая масса под собственным весом упала вперед.

Когда дверь закрывалась, передо мной на мгновение промелькнуло лицо нашего бедного спутника. Казалось, он застыл от ужаса. Его глаза затуманила дикая боль, но ни один звук не сорвался с его губ.

А потом шипы сделали свое дело. К счастью, конец наступил быстро, так как, когда мне с трудом удалось открыть дверь, я увидел, что шипы вонзились так глубоко, что проникли в кости черепа, раздробив их, и буквально вырвали американца из железной тюрьмы. А так как он был связан, Хатчесон с тошнотворным глухим стуком упал на пол, перевернувшись лицом вверх.

Я бросился к жене, подхватил ее на руки и вынес наружу, так как боялся за ее рассудок, если она очнется от обморока и увидит это зрелище. Положив Амелию на скамейку, я бросился обратно. Смотритель стоял, прислонившись к деревянной колонне, и стонал от боли, прижимая к глазам окровавленный носовой платок. А на голове бедного американца сидела кошка, громко мурлыкала и лизала кровь, которая сочилась из его раздробленных глазниц.

Думаю, никто не назовет меня жестоким за то, что я схватил один из старых палаческих мечей и разрубил ее на две части на том самом месте, где она сидела.

Тайна растущего золота

Когда Маргарет Деландр приехала жить в Брентс Рок, всю округу охватило приятное предвкушение нового скандала. Скандалов, связанных либо с членами семьи Деландр, либо с семьей Брент из Брентс Рока, случалось немало, и если бы тайная история графства была написана полностью, оба этих имени оказались бы хорошо представленными в ней. Правда, статусы каждого семейства так отличались друг от друга, как если бы они жили на разных континентах — или разных планетах, если уж на то пошло, — так как до сих пор их орбиты не пересекались. Вся округа единодушно признавала за Брентами социальное превосходство, и они всегда считали себя стоящими настолько же выше класса фермеров, к которому принадлежала Маргарет Деландр, насколько испанский идальго голубых кровей стоит выше своих арендаторов-крестьян.

Семья Деландр имела древние корни и по-своему гордилась ими, как и Бренты гордились своими. Но их семья никогда не поднималась выше фермерства; и хотя когда-то она была зажиточной, в добрые старые времена войн с другими странами и иностранного покровительства, но состояние Деландров сильно съежилось под палящими лучами солнца свободной торговли и «поры мирного веселья». Они, как любили заявлять старшие члены семейства, «прикипели к земле», в результате пустив в нее корни и телом, и душой. Фактически они, выбрав жизнь овощей, процветали так же, как растительность: цвели и благоденствовали в благоприятный сезон и страдали в неблагоприятный. Их земельный участок, Дандерз Крофт, по-видимому, истощился и стал типичным для семьи, которая обитала на нем. Эта семья вырождалась поколение за поколением, время от времени являя миру хилый росток, обладающий слабой энергией. Например, солдата или моряка, которые дослужились до мелких чинов и на этом остановились, погибнув или из-за безрассудной отваги в бою, или по причине, обычной для людей, не получивших хорошего воспитания и должной заботы в детстве: они поняли, что их способности не позволяют занять более высокое положение. Итак, мало-помалу семья опускалась все ниже, мужчины становились мрачными и недовольными и допивались до могилы, женщины выполняли тяжелую, монотонную домашнюю работу или выходили замуж за человека более низкого происхождения, а то и еще хуже. С течением времени все исчезли, и в Крофте осталось всего двое — Уикэм Деландр и его сестра Маргарет. По-видимому, эти мужчина и женщина унаследовали соответственно мужскую и женскую форму злосчастной тенденции своего племени: у них были общие склонности к угрюмой страстности, похотливости и безрассудству, только проявлялись они по-разному.

История Брентов была почти такой же, но причины упадка проявлялись в аристократичных, а не плебейских формах. Они тоже посылали своих отпрысков на войны, но их положение было другим, и они часто добивались почестей, так как были безупречно отважны и совершали храбрые поступки еще до того, как свойственный им разгульный образ жизни лишал их жизненных сил.