Избранные произведения в одном томе

Тока не слишком много воды, если ты меня любишь, Кетти, — заметил он. — Ты же знаешь мою слабость! Ну так вот. Говорят, поднять тот сундук было жутко тяжелым делом, а потом еще затащить его в лодку, а потом охрана и пара лошадей, а костров вечером развели стока, что все дымом затянуло по берегу. И оттудова поехали на юг от места, где загрузили сундук, на причале Киллала. Ну, как бы там ни было, говорят, ни про кого из тех саддатов больше не слыхано было. Проследили их до Арднари-ан-Лох-Конн, потом до озера Каслбар и Лох-Карра, потом через Лох-Маск до Лох-Корриб. Но через Гэлоуэй они не проходили, а за рекой тама следили день и ночь другие саддаты! И куда те подевались, одному господу известно! Но говорят, что они в беду угодили. Мол, взяли они сундук, и охрану, и лошадей в лодку, а когда местами ее тащить надобно до следующего озера, по земле волокли. Год выдался сухой, воды в Коррибе было едва по щиколотку, так что потонуть там не могли. Тока лодку-то нашли аж на Биаланабраке, но ни лошадей, ни людей и следа не было, как сокровище то ни рыскали. Так не доискались! Вот чего говорят, — добавил он с загадочным видом, снова прихлебывая пунш; казалось, история его подошла к финалу.

Ну, старик, давай, не тяни! — приободрил его Мак-Глоун. — Энто же не вся эстория. Продолжай! Пунш потом прикончишь.

— Ну, да уж, чего там! Вы все хотите узнать конец эстории. А никто того не знает. Говорят, что как энту лодку бросили, так и пошли на запад, пока ночью не наткнулись на гору. И тама зарыли они сундук, а лошадей убили — а можа, ускакали на них. Как ни крути, никто их больше не видал, это точняк — как то, что вы тута живы. А деньжищи-то в горе остались! Вот и судите по ее названию: с чего бы еще прозвать ее Ноккалтор — гора Потерянного Золота? Тока если деньги в ней запрятаны.

Все точняк, — пробормотала старуха с затейливо вырезанной трубкой. — И вправду — с чего? Тока есть люди, что никому и ни во что не верят, хоть ты им в глаза тыкай! — И она энергично выпустила изо рта облако дыма, словно этим жестом осудила возможный скептицизм, который, между прочим, никто из собравшихся не высказывал.

Повисла долгая пауза, ее нарушала только другая старуха, периодически издававшая не то ворчание, не то вздох, будто ей хотелось непременно заполнить повисшую в комнате тишину. Она была профессиональной плакальщицей и, очевидно, хорошо подходила для своего дела. Наконец, старый Мойнахан нарушил молчание:

Ну, короче, странная штука с энтой горой — сплошные ляйгенды и эстории, и сплетен ходит немало про всяких тама змей и прочих гадов. Честно сказать, я и не знаю, все ли они поутихли. Но вот что любопытно, так это блуждающее болото, оно ж по сей день покоя не знает. Так что я бы не поклялся, что и змеюки все с горы ушли и сгинули!

Хор голосов отозвался:

Верно говоришь!

Да еще энта черная змеюка! — бросил кто-то.

И еще с усищами! — добавил другой.

Черт побери! Да тута снова нужен святой Патрик, чтобы приглядеть за всем! — воскликнул третий.

Я прошептал, обращаясь к своему вознице Энди:

О чем это они толкуют?

Эх, тока не говорите, что я вам рассказал, — ответил он едва слышно и почти не двигая губами. — Верняк энто про Черного Мердока.

Кто такой этот Мердок? — поинтересовался я.

Гомбин.

Да что все это значит? Кто такой гомбин?

Эх! — шепнул Энди. — Туташние люди лучшее меня о том знают. Вот их порасспросите.

Что такое гомбин? — спросил я у всей компании.

Гомбин? Ну-у-у… давайте я расскажу, — отозвался необычайно морщинистый старик, сидевший по другую сторону очага. — Это такой тип, что дает тебе ссуду в несколько шиллингов или несколько фунтов, когда ты совсем в беде, и потом уже нипочем тебя не оставит, пока не выдоит из тебя все, что ты имеешь: землю, пожитки, деньги до последнего гроша. Он бы и кровь забрал из тела, если бы знал, как и кому ее сбыть!

А, понятно! Ростовщик.

Можа, и ростовщик. Тока ростовщик живет в городе и над ним какой-никакой закон есть. А гомбин ни закона не знает, ни страха. Вот о таких Писание говорит: растирают они в порошок лица бедных. Черт побери!

В таком случае этот Мердок — человек со средствами, богатый, надо полагать?

— Богат ли он? Точняк! Он бы, коли захотел, мог бы завтра бросить энто место и съехать в Гэлоуэй, а то и в Дублин, если бы тама ему лучшее понравилось. И тама бы давал ссуды большим людям — землевладельцам и прочим. Вот было бы лучшее, чем тута бедняков живьем глотать, одного за другим. Но тока он не может поехать! Не может!

Последние слова старик выкрикнул с мстительным блеском в глазах, и я обернулся к Энди за пояснениями:

Не может уехать? Как это понять?

Не спрашивайте меня! Вона Дан тута. Он ему денег не должен!

Кто из них Дан?

Старик, что только что говорил, Дан Мориарти. Он крепкий парень, деньги в банке лежат, земля своя, он не боится сказать про Мердока.

Не мог бы мне кто-нибудь ответить: почему Мердок не может уехать отсюда? — спросил я громко.

Я скажу, — кивнул Дан. — Потому что гора держит его.

Да что это значит? Как гора может его держать?