Избранные произведения. VI том

— Полагаю, ты больше не писал… — Блестящие губы беззвучно произнесли: некрологи.

— Даже мысли не возникало.

Это была вопиющая ложь. Я просыпался с мыслью написать очередной некролог и с ней же засыпал. Этот поток слов, это невероятное чувство: шар для боулинга, сшибающий все кегли; патт, после которого мяч, проскользив двадцать футов по траве, скатывается в лунку; копье, вонзающееся в то самое место, куда ты его направил. В самое-самое яблочко.

— А что еще ты писал? Какие-нибудь рецензии? Как я понимаю, «Парамаунт» выпускает последний фильм Джека Бриггса, и я слышала, что он даже хуже «Святых роллеров». По-моему, руки должны чесаться.

— По сути, я ничего не писал. Сочинял за других. Или правил. Но редакторская работа — это не мое. Она для тебя, Кэти.

На этот раз она возражать не стала.

Позже в тот же день я поднял голову со своего последнего ряда (где пытался, без особого успеха, написать рецензию на чей-то альбом) и увидел ее в кабинете склонившейся над ноутбуком. Ее губы шевелились, и поначалу я подумал, что она говорит по телефону, однако телефона не наблюдалось, и у меня возникла мысль — нелепая, но навязчивая, — что где-то в ящике она нашла заначку эвкалиптовых леденцов и теперь сосет их.

В ее квартиру я прибыл незадолго до семи, нагруженный пакетами с китайской едой из «Веселой радости». В этот вечер шорты и тончайший топик уступили место пуловеру и мешковатым брюкам цвета хаки. И она была не одна. В углу дивана сидела (точнее, скрючилась) Пенни Лэнгстон. Без бейсболки, но с привычной странной улыбкой, говорившей: Только прикоснись ко мне, и я тебя убью.

Кэти поцеловала меня в щеку.

— Я пригласила Пенни составить нам компанию.

Объяснения не последовало, так что мне осталось лишь поздороваться:

— Привет, Пенс.

— Привет, Майк, — мышкой пискнула она, не встречаясь со мной взглядом, но предприняв определенные усилия, чтобы улыбка выглядела не столь жуткой.

Я посмотрел на Кэти, вопросительно приподняв брови.

— Я сказала, что никому не говорила о твоих способностях, — ответила Кэти. — Это… в каком-то смысле неправда.

— И я в каком-то смысле это знал. — Я поставил покрытые жирными пятнами белые пакеты на журнальный столик. Чувство голода испарилось, и я не ожидал, что следующие несколько минут принесут мне много «веселой радости». — Хочешь объяснить, что все это значит, прежде чем я обвиню тебя в нарушении обещания и уйду?

— Не делай этого. Пожалуйста. Просто выслушай. Пенни работает в «Неоновом круге», потому что я попросила Джерому взять ее. Мы с ней встретились, когда она жила в городе. Ходили в одну группу, так, Пенс?

— Да, — пропищала Пенни. Она смотрела на свои руки, которые были так крепко стиснуты на коленях, что побелели костяшки. — В группу Святого имени Марии.

— И что это такое? — Мог бы и не спрашивать. Иной раз действительно слышишь щелчок, когда элементы пазла складываются в единое целое.

— Группа поддержки для изнасилованных, — ответила Кэти. — Я своего насильника не видела, в отличие от Пенни. Правда, Пенс?

— Да. Я его видела, и часто. — Теперь она смотрела на меня, и ее голос становился все громче. В конце она почти кричала, а по ее щекам катились слезы. — Мой дядя. Мне было девять. Моей сестре — одиннадцать. Он насиловал и ее. Кэти говорит, ты можешь убивать людей некрологами. Я хочу, чтобы ты написал некролог для него.

Я не собираюсь приводить здесь историю, которую она рассказала мне, сидя на диване рядом с Кэти. Та держала ее за левую руку, а в правую вкладывала одну бумажную салфетку за другой. Если вы живете не в одном из семи уголков Соединенных Штатов, куда еще не проникли средства массовой информации, вам достаточно знать следующее: родители Пенни погибли в автомобильной аварии, ее с сестрой отправили к дяде Амосу и тете Клодии. Тетя Клодия не желала слушать ничего дурного о своем муже. Остальное домыслите сами.

Я хотел написать некролог. Потому что история была ужасной. Потому что таких, как дядя Амос, надо наказывать: они выбирают в жертвы самых слабых и беззащитных. И потому что Кэти хотела, чтобы я это сделал, будьте уверены. Но главной причиной стало трогательно красивое платье, которое надела Пенни. И туфли. И толика неумело наложенной косметики. Впервые за долгие годы, может, впервые с тех пор, как дядя Амос начал появляться в ее спальне, всегда говоря ей, что «это наш маленький секрет», Пенни предприняла попытку выглядеть нормальным человеческим существом. Это буквально разбило мне сердце. Изнасилование оставило шрамы на душе Кэти, но она оклемалась. Некоторым девушкам и женщинам такое по силам. Многим — нет.

— Ты клянешься Богом, что твой дядя действительно это делал? — спросил я, когда она закончила.

— Да. Снова, снова и снова. Когда мы достаточно повзрослели, чтобы забеременеть, он заставлял нас поворачиваться и… — Пенни не закончила. — Я уверена, он не ограничился Джесси и мной.

— И его так и не поймали.

Она отчаянно затрясла головой, слипшиеся кудряшки разлетелись во все стороны.

— Хорошо. — Я достал айпад. — Но ты должна рассказать мне о нем.