Избранные работы

Этот взгляд стал прямо-таки господствующим. Даже теоретики, которые в других отношениях вовсе не были присяжными гербартианцами, обыкновенно выдвигали его вперед без всякого дальнейшего обоснования как нечто вообще бесспорное. В сущности, это есть возвращение к Аристотелю. Как и у последнего, у Гербарта и его последователей нет такого близкого отношения педагогики к логике и точно так же к эстетике, как к этике. Присоединение психологии не создает принципиального различия по отношению к Аристотелю, так как и у него психология приобретала решающее значение для педагогики благодаря тому, что уже этика была у него насквозь психологична. Правда, Гербарт хочет избежать этой ошибки. Но что он здесь впадает в самообман, это, думаю, я уже доказал в другом месте[57]

. Во всяком случае, Гербарт не избежал соответствующей ошибки перенесения основ теоретической философии в психологию, сводя трансцендентальную философию Канта к психологии. Из этого уже ясно, что логика у него занимает место в теории преподавания не непосредственно и не в силу своего собственного значения, но лишь косвенным путем через психологию, как это было указано в названном сочинении[58]

по отношению к главному пункту, теории ступеней обучения. Эстетика у него, очевидно, вовсе не приняла надлежащего участия в обосновании педагогики.

В противовес этой концепции Гербарта, приобревшей почти всеобщее значение, здесь должно быть обосновано следующее положение: необходимо вернуться в этом вопросе к Платону, т. е. педагогику как целое обосновать на философии как целом, а не только на двух вырванных из нее частях – этике и психологии. В первой главе это положение обосновывается вообще; во второй исследуется участие в обосновании педагогики чистых законоустанавливающих наук – логики, этики и эстетики; в третьей – участие психологии в особенности; из этого в четвертой главе выводится основной план построения теоретической педагогики; в пятой – вытекающее отсюда следствие для философского образования педагогов.

I. Философия как целое – основа педагогики

Для доказательства нашего положения, пожалуй, достаточно было бы только напомнить, что расчленение философии на несколько отдельных дисциплин противоречит всему ее смыслу. Либо у философии вовсе нет реальной задачи, либо эта задача – последнее центральное объединение всех частных, так многосторонне вытекающих друг из друга направлений познания. Философия должна быть одна или ее вообще нет. Кто раздробляет ее, тот тем самым уничтожает ее как философию, ибо философия обусловливает единство познания, и притом внутреннее, центральное единство, т. е. такое, которое предшествует всякому делению и лежит в основе его, а не внешнее, периферическое, которое проистекает просто из последовательного соединения первоначально самостоятельных частей. Следовательно, педагогика не будет в действительности основана на философии, если ее станут основывать на одной или нескольких дисциплинах, хотя и принадлежащих к философии, но вырванных из общей связи.

Господствующая теория тоже не могла вполне освободиться от логической необходимости этого соображения. Так, в статье В. Рейна (в его «Enzyklop"adisches Handbuch der P"adagogik») о философской педагогике мы читаем: «Таким образом, педагогика является связующим звеном для всей философии, соединяя в своих выводах теоретическую философию с практической, принципы которых строго различаются. Педагогика связывает взгляд на природу человека со взглядом на его назначение, чтобы научить, как можно приблизить природу к назначению. Так объединяет она исследование бытия и долженствования. Поэтому она призвана главным образом служить для испытания всей философии и притом в двояком отношении: с одной стороны, привлекая к решению проблемы воспитания все части философии…» Между тем даже уже эти строки показывают, что философия для Рейна остается составленной из отделимых самих по себе частей. В действительности же он основывает педагогику именно не на совокупности всех частей философии, а, подобно Гербарту и всем его последователям, только на этике и психологии.