Избранные романы: Трудный путь. Волшебный час. Просто, как смерть. Чудо в Андах

Когда мы все трое забрались в мешок, то попытались устроиться поудобнее, но земля была очень твердая, а впадина небольшая, так что мы лежали, практически прислонясь спинами к валуну, а ноги наши болтались над расщелиной. Мы очень устали и некоторое время лежали тихо. На иссиня-черном небе сверкали мириады звезд. Казалось, они совсем рядом — только руку протянуть. В другое время в другом месте меня бы потрясла эта дивная картина. Но теперь я видел лишь безжалостную силу природы. Мир показывал мне, как я слаб и никчемен. И как мимолетна моя жизнь.

Я слушал собственное дыхание, напоминая себе, что, пока я дышу, я живу.

Ночью температура резко упала, даже вода в бутылке, которую мы взяли с собой, замерзла. Утром мы выставили окоченевшие ноги на солнце и кое-как отогрелись. А потом поели, собрались и снова тронулись в путь. День снова выдался замечательный.

Мы находились на высоте около пяти тысяч метров, и через каждые метров сто подъем становился все круче. Поэтому мы стали петлять — прямой дороги нам было не осилить. Мы шли по ущельям, которые змеились по горе. Опытные альпинисты знают, что такие ущелья опасны — в них скатываются все камни, падающие с горы, но там был плотный снег, по которому было удобно шагать, а за скалы можно было держаться.

Может, из-за недостатка кислорода мой мозг стал вести себя странно, но мне казалось, что пространство вокруг меня не так уж безучастно. Словно все вокруг настроено против нас. Я понимал, что если не буду сопротивляться, то склон утянет меня вниз. Один неверный шаг, одна ошибка, одно неверное решение — и конец. Чтобы отвлечься от этих мыслей, я снова сосредоточился на ходьбе. Я видел только скалу, к которой шел, только уступ, на который собирался поставить ногу.

Но скоро снова навалились и усталость, и страх, и каждый шаг стал нестерпимой мукой. Не знаю, как мы шли. Меня била дрожь — от холода и изнеможения я почти терял сознание. И вдруг я увидел перед собой скалу, за которой горы дальше не было.

— Вершина! Мы добрались! — закричал я.

Ко мне пришло второе дыхание, и я с новыми силами пошел вперед. Но когда я поднялся к гребню, за ним оказался шельф несколько метров шириной, а за ним по-прежнему вздымалась гора. Это была ложная вершина. Гора подшутила над нами.

Мы весь день шли от одной ложной вершины к другой и задолго до захода солнца нашли удобное место и разбили лагерь.

Роберто пребывал в мрачном расположении духа.

— Если мы будем идти дальше, мы погибнем, — сказал он, когда мы уже лежали в мешке. — Гора слишком высока.

— У нас нет другого пути, кроме как наверх, — сказал я.

— Мы можем вернуться.

— Вернуться и покорно ждать смерти? — пробормотал я.

Он покачал головой.

— Видишь вон там темную линию на склоне? По-моему, это дорога. — Роберто показал на долину, до которой было много километров. — Надо вернуться и пойти по ней. Она наверняка приведет нас куда-нибудь.

Этого я слушать не желал.

— Ты понимаешь, что это километрах в тридцати отсюда? — сказал я. — Если мы доберемся до этой темной линии и окажется, что это всего лишь выступившая на поверхность жила глины, у нас не будет сил вернуться назад.

— Нандо, я уверен, это дорога!

— Может, дорога, а может, и нет, — ответил я. — Мы знаем наверняка только одно: на западе Чили.

— Ты твердишь это уже два месяца, — огрызнулся он. — Мы шеи переломаем, прежде чем туда доберемся.

Мы с Роберто спорили долго, но так ни до чего и не договорились.

Утром я проснулся и увидел, что небо снова ясное.

— С погодой нам повезло, — сказал Роберто.

— Что ты решил? — спросил я. — Пойдешь назад?

— Еще не знаю, — сказал он. — Надо все взвесить.

— Я пойду вверх, — сказал я. — Может, мы скоро доберемся до вершины.

Роберто кивнул.

— Оставьте свои рюкзаки здесь, — сказал Роберто. — Я подожду вас.

Меня пугала мысль о том, что придется идти без Роберто, но назад идти я не собирался. Я подождал Тинтина, и мы вдвоем полезли наверх.

Время тянулось медленно. Ближе к полудню я заметил над скалой голубую полоску неба, и это прибавило мне сил. Я уже видел столько ложных вершин, что не позволял себе надеяться. Но на этот раз, добравшись до гребня, я понял, что достиг вершины.

Не помню, успел ли я обрадоваться в тот момент. Я видел все вокруг — на триста шестьдесят градусов. Видел, как горизонт обрамляет все окружающее, но вокруг меня, вдалеке, были только покрытые снегом горы, такие же крутые и жуткие, как та, на которую я только что взобрался. Я сразу же понял, что пилот «фэрчайлда» жестоко ошибался. Мы не прошли Курико. И были мы вовсе не у западных границ Анд. Наш самолет упал в самом центре горного массива.

Не знаю, сколько я так простоял. Но вдруг я почувствовал жжение в груди и сообразил, что забыл про дыхание. Я стал хватать ртом воздух, ноги мои подкосились, я упал. Я проклинал Бога, ругался на горы. Я столько вытерпел, так горячо надеялся, дал обещания себе и отцу и вот что я получил. Наши близкие так никогда и не узнают, на что мы шли, чтобы вернуться к ним.