Избранные сочинения Том I

Немцы, как мы уже говорили, хотели не свободы, а сильного государства; Бисмарк понимал это и с прусскою бюрократией и военной силой чувствовал себя способным достичь этого, поэтому он смело и твердо пошел к цели, не обращая внимания ни на какие права, ни на жестокую полемику и нападения на него либералов и демократов. Он, вопреки предшествовавшим правителям верил, что и те и другие, по достижении цели, будут его страстными союзники.

Король-фельдфебель и Бисмарк-политик желали усиления войска, для чего нужны новые налоги и займы. Палата народных представителей, от которой зависело утверждение новых налогов и займов отказывала в этом постоянно, вследствие чего ее несколько раз распускали. В другой стране такое столкновение могло бы вызвать политическую революцию, в Пруссии же нет, и Бисмарк это понимал, а поэтому, не смотря на отказы, он брал нужныя суммы везде, где мог, путем займов и налогов. Палата же со своими отказами обратилась в посмешище если не Германии, то Европы.

Бисмарк не ошибся. Достигнув цели, он стал идолом и либералов и демократов.

Никогда и ни в какой стране, быть может, не было такого быстрого и такого полного переворота в направлении умов, какое обнаружилось в Германии между 1864, 1866 и 1870 годами. До самой австро-прусской войны с Данией, Бисмарк был самым непопулярным человеком в Германии. Во время этой войны, и особенно по окончании ее, он обнаружил самое глубокое презрение ко всем правам народным и государственным. Известно, как бесцеремонно Пруссия и увлеченная, ею глупая Австрия выгнали из Шлезвига и Голштейна саксонско-ганноверский корпус, занимавший эти провинции по приказанию германского союза; как нагло Бисмарк делил с обманутою им Австриею завоеванные провинции и как кончил об'явлением всех их исключительною добычею Пруссии.

Можно предположить, что такое поведение возбудит сильное негодование всех честных свободолюбивых и справедливых

немцев. Напротив, именно с этого момента начала рости популярность Бисмарка, — немцы почувствовали над собою государственно патриотический разум и сильную правительственную власть. Война 1866 года только усилила значение его. Быстрый поход в Богемию, напоминавший походы Наполеона I, ряд блестящих побед, низложивших Австрию, триумфальное шествие по Германии, разграбление неприятельских местностей, обявление Ганновера, Гессен-Касселя и Франкфурта военною добычею, образование северо-германского союза под покровительством будущего императора — факты, приведшие в восторг немцев. Вожди прусской оппозиции, Вирховы, Шульце-Деличи и т. д. вдруг замолкли, об'явив себя нравственно побежденными. Осталась в оппозиции самая небольшая группа с благородным старцем Якоби во главе и которая примкнула к „народной партии", образовавшейся на юге Германии после 1866 года.

По договору, заключенному победоносной Пруссией с уничтоженной Австрией, старый германский союз уничтожен, на место его образовался северный германский союз под предводительством Пруссии; Австрии же, Баварии, Биртембергу и Бадену предоставлено образовать южный союз.

Барон Бейст, австрийский министр, назначенный после войны, понимая важное значение образования такого союза, устремил все свои усилия на это, но внутренние неразрешимые вопросы и громадные препятствия со стороны именно тех держав, для которых был важен союз, помешали ему. Бисмарк надул всех: и Россию и Францию, и немецких государей, для которых было важно образование союза, который бы не допустил Пруссию до ее настоящего положения.

Образовавшаяся в это время из южно-германской буржуазии „народная партия", исключительно с целью оппозиции Бисмарку, имела программу в сущности одинаковую с Бейстом.

Центр „народной партии

" был Штутгард. Кроме союза с Австрией она имела много других оттенков: так в Баварии кокетничала с ультра-католиками, т. е. иезуитами, желала союза с Францией, союза с Швейцарией. Группа, желавшая союза с республиканской Швейцарией была главной основательницей „Лиги Мира и Свободы".

Вообще программа ее была невинна и полна противоречий. Демократические народные учреждения фантастически связывались с монархическою формою правления, независимость государей с пангерманским единством, а последнее с общеевропейскою республиканскою федерациею. Словом, почти все должно остаться по старому и все должно исполниться новым духом, главное иметь филантропический характер; свобода и равенство должны процветать при условиях их уничтожающих. Такую программу могли сочинить только чувствительные бюргеры южной Германии, которые отличались сначала систематическим игнорированием, а потом страстным отрицанием современных социалистических стремлений, как показал конгрес Лиги Мира в 1868 г.

Ясно, „народная партия" должна была встать во враждебные отношения к рабочей партии социал-демократов, созданной в шестидесятых годах Фердинандом Лассалем.