Избранные статьи

Бродский решительно предпочитает на предударном месте такие согласные, которые различаются лишь звонкостью/глухостью: главным образом Д/Т (скоТы — саДы, во рТу — орДу, воДе — темноТе, чиСТа — гнеЗДа и т. п.), реже другие (скреПя — сеБя, круГи — вопреКи). Во вторую очередь он отдает предпочтение сонорным, главным образом Л/P (вчеРа — чеЛа, моРя — земЛя, клешНя — плашМя). Из старших поэтов ближе всего к нему Маяковский: у Бродского процент звонких/глухих опорных — 36 %, у Маяковского — 39 % (анекДот — никТо, колеСя — нельЗя, то же орДу — во рТу).

Однако сонорными на этих позициях Маяковский не пользуется совершенно. Пользуется сонорными Цветаева (примерно с такой же частотой, как Бродский: лаРя — земЛя, сомНу — своеМу), зато звонкие/глухие у нее отсутствуют начисто, а вместо этого много рифм с опорным в пучке согласных (тоСКа — верСТа, ЖДи — ЖГи) и много рифм, совсем не подкрепленных опорным созвучием (браТВа — поШЛа, ряДы — ЛБы). О смелости Цветаевой в мужских открытых разнозвучиях нам приходилось писать в другом месте (Гаспаров, 1992). Бродский, как известно, очень высоко ценит поэзию Цветаевой, однако в данном случае он все-таки ближе к Маяковскому.

4.3 (г). В мужской закрытой рифме разнозвучие может образовываться 1) одиночными согласными, 1:1 (слеП — слеД, пожаР — бежаЛ);

2) одиночным согласным и пучком из двух согласных, 1:2 (воН — воЛН, востоРГ— востоК); 3) пучками из двух и более согласных, 2:2 (кораБЛЬ — жураВЛЬ), 2:3 (шеСТЬ — шеРСТЬ). У Бродского и трех старших поэтов эти разнозвучия встречаются с такой частотой:

В прозаической речи среди слов с мужским закрытым окончанием (подсчеты — по «Мертвым душам» и «Хаджи Мурату») 96–97 % имеют на конце один согласный, только 3–4 % — два согласных и лишь единицами попадаются слова на три и более согласных (например, «братств»), (Стих вообще насыщен согласными больше, чем проза, а опорная часть стиха, рифма — особенно; если, несмотря на это, стих кажется более плавным и легким для произношения, чем проза, то это потому, что места согласных в стихе предсказуемы и не являются психологической неожиданностью.) Поэтому не приходится удивляться, что разнозвучия типа 1:1 преобладают у большинства поэтов. Мы видим, что в данном случае по предпочтениям с Бродским ближе всего совпадает Цветаева, чуть меньше — Пастернак. Маяковский же резко выделяется из общего строя: у него рифмы более отяжелены согласными, и тип 1:2 преобладает над типом 1:1 (характерные для него рифмы — роС — вопроС, маСС — ромаНС, назаД — азаРТ, наШ — маРШ). У Бродского же и Цветаевой на три рифмы типа взоР — воЛ

приходится одна рифма типа воН — воЛН и одна типа шеСТЬ — шеРСТЬ.

4.4 (д). Самый частый тип разнозвучия в мужских закрытых рифмах, 1:1, заполняется у поэтов разными звуками с разным предпочтением. У Бродского половина его рифм типа 1:1 — это разнозвучие сонорного с сонорным, особенно JI с Р (18 случаев из 36): пожаР — бежаЛ, пожаР — прихожаН, ветераН — вечераМ и т. п. Это его индивидуальная особенность. Такое же предпочтение можно заметить у Пастернака, но в гораздо меньшей степени (не 50 %, а 30 %) и без сосредоточенности на JT/P: угощеН — хвощеМ, паяЛ — паяМ

и т. п. Маяковский предпочитает рифмовать однородные мягкий с твердым (19 случаев из 45): глаЗ — гряЗЬ, пыЛ — пыЛЬ и т. п.; Цветаева, со своей обычной резкостью, — разнородные взрывные (19 случаев из 49): веК — свеТ, зуБ — зуД, широК — сугроБ и т. п.

5.1 (е). Переходя от мужских рифм к женским, прежде всего замечаем некоторые различия в распределении разнозвучий между финальной позицией (плевеЛ — севеР) и интервокальной позицией (поЛу — поРу). В прозаической речи среди слов с женским окончанием интервокальная позиция заполнена согласными почти всегда, а финальная — лишь приблизительно в трети случаев (подсчеты по «Хаджи Мурату»). Поэтому неудивительно, что на финальную позицию приходится меньше разнозвучий: у Бродского 14 %, у Маяковского 16 %, у Пастернака 22 %, у Цветаевой 32 %. Как видим, опять из трех старших поэтов ближайшим к Бродскому оказывается Маяковский.