Избранные труды

        И поклонилась мне она.Взглянул я на нее, ей Богу не нарошно —        Взглянул — и сделалось мне тошно.6 марта 1823.

С. Д. П.

Не знаю, отчего при вас я глуп бываю!Хочу заговорить и слов не нахожу —О чем хотел сказать и то я забываю!И можно ль помнить что, когда на вас гляжу.

(Я читал гостям старинные свои стихотворения. Один из них сказал):

        Тут нету толка никакова!Возможно ли, чтоб это тот писал,

Кто после сделался соперником КрыловаИ сочинил такой прелестный мадригал.10 марта 1823.

Стихотворение «Несравненной» датировано 28 марта:

Красавицей нельзя тебе назваться:Не все черты лица отменно хороши:Но прелести ума и качества душиВ физиономии твоей с чем, с чем сравнятся?Ничто перед тобой богиня красоты,Лишь поведешь глазком и улыбнешься ты.

Снова — «Из писем к Незабвенной»:

Вы любите собак

, и вот собачка вамПредобрая — ни на кого не лает,Всех, всех она в покое оставляетИ воли не дает зубам.Собой красива, невеличка.На место красного яичкаПрошу принять ее. Писатель не для дам.

Он, конечно, принес не живую собачку, а какой-то сувенир, а в самый день пасхи, приходившийся в 1823 году на 22 апреля, пришел христосоваться:

ВЧЕРА ОТ НЕСРАВНЕННОЙ

Я получил чего совсем не ожидал:Сладчайший поцелуй. О дар неоцененный!Ах! так бы я ее теперь расцеловал!

Он зачеркнул эту стихотворную дневниковую запись без даты и записал ниже:

СРАВНЕНИЕ С АМУРОМ

С Амуром красотой и нравом схожи вы:Такое же и в вас прелестное лукавство                И, может быть, увы!        Такое же непостоянство[687].

В то время, когда пишутся все эти стихи, в доме Пономаревой происходит, по-видимому, маленькое событие, о котором никаких сведений у нас нет, и мы можем лишь предполагать его по аналогиям и разным косвенным признакам. Впрочем, оно было очень обычным, и мы задерживаемся на нем лишь потому, что с ним связан один гипотетически восстанавливаемый литературный эпизод.

В день Благовещения, 25 марта, по старинному обычаю, из клетки выпускали на волю птичку.

Пушкин в Кишиневе отметил этот день стихами:

Я стал доступен утешенью;За что на бога мне роптать,Когда хоть одному твореньюЯ мог свободу даровать![688]

И о том же написал Дельвиг. Но его миниатюра была не общественным выступлением, а любовным мадригалом.

Во имя Делии прекрасной,

Во имя пламенной любви,Тебе, летунье сладкогласной,Дарю свободу я. — Лети!И я равно счастливой долейОт милой наделен моей:Как ей обязана ты волей,Так я неволею своей.

В. В. Майков, перепечатывая эти стихи в своем издании сочинений Дельвига, отметил в примечаниях: «Стихотворение <…> относится к С. Д. Пономаревой»[689]. Он не привел никаких дальнейших пояснений, и указание это прошло без внимания.

Существует еще одно стихотворение на эту тему, написанное Федором Антоновичем Туманским, приятелем Дельвига и Льва Пушкина. «Птичка» Федора Туманского пользовалась в свое время популярностью не меньшей, чем пушкинская, если не большей. По сие время в памяти любителей поэзии сохраняются строчки:

Она мелькнула, утопаяВ сиянье голубого дня.

Все эти три стихотворения были в 1849 году вписаны Львом Пушкиным в альбом гр. Е. П. Ростопчиной с примечанием владелицы альбома: «Стихи в роде конкурса или пари или стипль-чеза, написанные на заданную тему, в собрании молодых поэтов наших, в Петербурге».

Эту запись обнаружил известный исследователь Дельвига Ю. Н. Верховский и полностью положился на «авторитетное свидетельство» Л. Пушкина, датировав все три стихотворения 1822 годом[690].