Читаем Избранные труды по языкознанию полностью

lotoозначает 'середина, средоточие, нечто, заключенное внутри'; отсюда же, несомненно, в метафорическом употреблении 'нрав, настроение, темперамент, мысль, мнение'. Это слово соответствует новозеландскому roto, которое, однако, имеет только материальное, но не фигуральное значение, то есть 'внутренность', а в качестве предлога означает 'в'. Мне кажется, что, основываясь на данных обоих языков, можно предложить правильную деривацию и того и другого слова. Я думаю, что первый элемент представлен в новозеландском того 'мозг'. Неудвоенное го в словаре Ли переводится многозначным английским matter, которое здесь, скорее всего, следует понимать как 'гной, вещество, скапливающееся в нарыве' и которое, возможно, в более общем смысле обозначает любое заключенное в замкнутом пространстве клейкое вещество. О значении второго элемента toв новозеландском уже говорилось выше при обсуждении тагальского tobo, и здесь я замечу еще только, что оно используется также для обозначения беременности, то есть для описания живого существа, заключенного в замкнутом пространстве. В тонгийском языке это слово пока известно мне только как название дерева, ягоды которого имеют клейкую мякоть, используемую для склеивания различных предметов. И в этом значении, следовательно, заключено понятие приклеивания, приставания к чему-либо. Однако в тонгийском языке выражение значения 'мозг' лишь частично связано с рассматриваемым кругом слов. А именно: мозг называется uto(по Маринеру — ooto). В последней части этого слова я усматриваю только что разобранное to, так как понятие клейкости хорошо подходит для обозначения мозгового вещества. Первый слог не менее выразителен по отношению к описанию мозга, поскольку и обозначает связку (abundle), пакет. Я думаю, что этому слову соответствуют тагальское otacи малайское fitak, корни которых я поэтому не пытаюсь искать в самих этих языках. Конечное k, как и в других малайских словах, вполне может быть некорневым. Оба слова обозначают одновременно, очевидно, вследствие сходства объектов, 'костный мозг' и 'головной мозг' и потому часто или даже обычно различаются посредством добавления слов 'голова' либо 'кость'. В малагасийском языке, согласно Флакуру. то же слово в значении 'костный мозг' звучит oteche, а в значении 'головной мозг' —otechendoha, букв, 'костный мозг головы', при том, что слово loha'голова' в результате вполне обычного чередования букв приобретает вид dohaи присоединяется к первому слову с помощью носового звука. Другим обозначением головного мозга, согласно Шальяну, является tsoondola, а костного мозга — tsoc, tsoco. Трудно решить, насколько необходима совместная сочетаемость ondolaи tso. Однако вероятно, что это два самостоятельных слова, для которых Шальян просто не указал различительного признака, поскольку в малагасийско-французской части в качестве слова, обозначающего головной мозг, приводится только ondola, строение которого для меня, впрочем, до сих пор неясно. В рукописном перечне слов, изданном Жаке, слово 'мозг' переводится как tsokouloha, причем Жаке отмечает, что соответствующее слово в других диалектах ему неизвестно [81]

. Но я считаю, что tsokouи варианты, приведенные у Шальяна, представляют собой просто искажение малайского Шак в результате отбрасывания начального гласного и свистящего произношенияt.Следовательно, это то же самое слово, что и oteche, приводимое Флакуром и чрезвычайно сходное с тагальской формой otac. В рукописном словаре Шапелье, который мне любезно предоставил г-н Лессон, 'мозг' переведен как tsoudoa, где конечный элемент doaопять-таки представляет собой слово 1оа 'голова'. Мне весьма жаль, что я не знаю современного звучания этого слова в записи английских миссионеров. Но в Библии слово 'мозг' встречается лишь в двух местах Книги Судей в латинской вульгате, а в английской Библии, с текста которой миссионеры делают свои переводы, вместо 'мозга' стоит 'череп'.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология
Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых
Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых

Впервые за последние сто лет выходит книга, посвященная такой важной теме в истории России, как «Москва и Романовы». Влияние царей и императоров из династии Романовых на развитие Москвы трудно переоценить. В то же время не менее решающую роль сыграла Первопрестольная и в судьбе самих Романовых, став для них, по сути, родовой вотчиной. Здесь родился и венчался на царство первый царь династии – Михаил Федорович, затем его сын Алексей Михайлович, а следом и его венценосные потомки – Федор, Петр, Елизавета, Александр… Все самодержцы Романовы короновались в Москве, а ряд из них нашли здесь свое последнее пристанище.Читатель узнает интереснейшие исторические подробности: как проходило избрание на царство Михаила Федоровича, за что Петр I лишил Москву столичного статуса, как отразилась на Москве просвещенная эпоха Екатерины II, какова была политика Александра I по отношению к Москве в 1812 году, как Николай I пытался затушить оппозиционность Москвы и какими глазами смотрело на город его Третье отделение, как отмечалось 300-летие дома Романовых и т. д.В книге повествуется и о знаковых московских зданиях и достопримечательностях, связанных с династией Романовых, а таковых немало: Успенский собор, Новоспасский монастырь, боярские палаты на Варварке, Триумфальная арка, Храм Христа Спасителя, Московский университет, Большой театр, Благородное собрание, Английский клуб, Николаевский вокзал, Музей изящных искусств имени Александра III, Манеж и многое другое…Книга написана на основе изучения большого числа исторических источников и снабжена именным указателем.Автор – известный писатель и историк Александр Васькин.

Александр Анатольевич Васькин

Биографии и Мемуары / Культурология / Скульптура и архитектура / История / Техника / Архитектура