Избранные труды по языкознанию

Языкотворчество следует вообще рассматривать как процесс созидания, в ходе которого внутренняя идея вынуждена преодолевать некоторую трудность, для того чтобы утвердиться. Такой трудностью является звук, и успешно преодолеть его удается не всегда. В таком случае часто бывает проще отступить от идей и употреблять один и тот же звук или одну и ту же звуковую форму для обозначения в сущности различных идей, как это, например, происходит при обозначении футурума и конъюнктива одинаковым способом, в силу неопределенности, присущей и одному и другому (см. ниже § 21). При этом, во всяком случае, проявляется слабость образующих звуки идей, так как действительно развитое языковое сознание всякий раз успешно преодолевает эту трудность. Звуковая форма, однако, использует слабость языкового сознания и приобретает как бы новое оформление. Во всех языках можно обнаружить примеры, показывающие, что внутреннее стремление, в котором, согласно другому, и более правильному мнению, следует искать истинный язык, при выборе звука в большей или меньшей степени отклоняется от первоначального пути. Выше уже говорилось о таких языках; в них органы речи односторонне проявляют свою природу и вытесняют истинные звуки основы, в которых заключено значение слова. Время от времени бывает интересно наблюдать, как внутреннее языковое сознание долго терпит такое положение, а затем в каком- либо отдельном случае вдруг неожиданно вмешивается и, не считаясь с законами благозвучия, начинает прочно удерживать даже какой-то отдельный гласный. В других случаях, хотя и создается оформление звука, которого требует языковое сознание, но вслед за этим законы благозвучия, вступающие как бы в примирительное соглашение с языковым сознанием, в одно мгновение модифицируют это оформление. В целом же существенно различающиеся звуковые формы оказывают решающее влияние на достижение всех внутренних целей языка. В китайском языке, например, не могло возникнуть склонение слов, поддерживающее связность речи, так как здесь установился звуковой строй, четко отделяющий друг от друга слоги и препятствующий изменению их формы и их сочетаниям. Изначальные же причины таких препятствий могли быть совершенно противоположного свойства. В китайском языке причина этого, как кажется, в основном заключается в отсутствии у народа склонности придавать звукам причудливое многообразие и изменять их, добиваясь гармонии. Если этого не происходит и дух не видит возможности выражения связей различных идей при помощи точных оттенков звука, то он менее озабочен точным различением этих связей. Ведь потребность построения многообразных, четко отличающихся друг от друга артикуляций и стремление разума создать в языке достаточное количество разнообразных форм для того, чтобы удержать парящую в бесконечном многообразии мысль, всегда взаимно пробуждают друг друга. Первоначально, находясь в сфере незримых движений духа, нельзя никоим образом, имея в виду звук и требования внутренних целей языка, отделять друг от друга обозначающие силы и силы, создающие обозначаемое. И то и другое объединяется и охватывается общей языковой способностью. Но по мере того, как мысль, став словом, соприкасается с внешним миром, по мере того, как в результате наследования уже имеющегося языка человеку, который всякий раз своими усилиями создает в себе язык, начинает противостоять власть материи, уже обретшей форму, может возникать разделение этих сил, которое обязывает нас и позволяет нам рассматривать создание языка с этих двух различных сторон. Напротив, в семитских языках сочетание органического различения богатого многообразия звуков и тонкого артикуляционного сознания, частично мотивированное характером этих звуков, возможно, является причиной того, что эти языки скорее обладают исключительно искусной и рациональной звуковой формой, чем собственно способностью ясно и четко различать необходимые и основные грамматические понятия. Так, следуя в одном направлении, языковое сознание пренебрегло другим. Поскольку языковое сознание недостаточно решительно следовало подлинным и естественным целям языка, оно было направлено единственно на достижение преимущества рационально и разносторонне сложенной звуковой формы. Его привело к этому естественное устройство звуковой формы. Корневые слова, образованные, как правило, из двух слогов, получили возможность внутренней модификации звуков, что привело к преимущественному развитию гласных. Являясь более прозрачными и невесомыми по сравнению с согласными, гласные смогли усовершенствовать и внутреннее артикуляционное сознание

Звуковая система языков. Ее техника