Избранные жития святых. Осень: Сентябрь. Октябрь. Ноябрь

Один из вельмож Батыя по имени Ельдега пошел донести хану об отваге Михаила. Между тем несколько князей, находившихся тут же, и молодой Борис уговаривали его, чтобы он исполнил волю хана. «Почему бы тебе не поклониться огню и солнцу? – говорили они. – Этим внешним обрядом ты избавишь себя, а может быть и нас, от мучительной смерти. Бог, верно, тебе не вменит в грех, что ты сделаешь по принуждению; а возвратившись на родину, ты молитвой и покаянием загладишь свою вину; да и мы все за тебя станем молиться». Но не такие советы давал князю боярин Феодор; он до конца показал себя верным его другом, ибо укреплял его в правде и добродетели. «Помни, благочестивый князь, – говорил он, – что ты обещал Богу отдать за Него жизнь свою. Христос сказал: „Кто погубит жизнь свою Меня ради и Евангелия, тот спасет ее. Какая польза человеку, если он приобретет мир весь, душу же свою погубит? – Кто исповедает Меня пред людьми, того и Я исповедую пред Отцом Моим Небесным, а кто отречется от Меня перед людьми, от того отрекусь и Я пред Отцом Моим Небесным“» (Мк. 8: 35, 36; Мф. 10: 32, 33). Князь с радостью слушал эти слова, согласные и с его мыслями, и, исполненный ревности по вере, с твердостью ожидал приговора ханского. «Не хочу, – говорил он князьям, – только на словах быть христианином, а дела творить языческие».

Ельдега, возвратившись, объявил Михаилу, что он должен или умереть, или покориться воле хана; что в последнем случае хан окажет ему милость и утвердит его в княжеском достоинстве.

– Скажи хану, – отвечал князь, – что говорит Михаил князь, раб Христов: тебе, как царю, которому за грехи наши Бог дал над нами власть, я поклоняюсь; но отречься от Христа и поклониться твоим идолам ни за что не соглашусь. Они не боги, а твари, и я не хочу быть столь безрассудным, чтобы отречься от Создателя и поклониться созданию.

Ельдега возразил:

– Ты ошибаешься, князь, называя солнце созданием. Скажи мне, кто же мог взойти на высоту небесную, чтобы создать там такое великое светило, освещающее весь мир?

– Если желаешь это знать, – отвечал Михаил, – то я скажу тебе, Кто создал весь мир видимый и невидимый. Бог безначальный и бесконечный – вот Кто сотворил небо и землю, и солнце, которому вы поклоняетесь, и луну, и звезды, и море, и сушу, и самого человека. Человеку Он дал заповедь, да не творит себе богов ни на небе, ни на земле, но да Ему единому поклоняется. Я Ему поклоняюсь и не дорожу милостями твоего хана, который, будучи сам временный, может мне дать княжество только временное; а Бог, на Которого надеюсь, даст мне Царство вечное».

– Если ты так упорствуешь в своем непослушании, – сказал Ельдега, – то не миновать тебе смерти.

– Пусть будет так, – сказал князь, – не боюсь я той смерти, которая мне даст вечную жизнь с Богом. Но к чему еще слова? Я – христианин, исповедую Творца неба и земли и с радостью умру за имя Его.

Сообщили хану ответ Михаила. Князь между тем вынул запасные дары, причастился Святых Таин и, обратившись к князьям, которые продолжали со слезами убеждать его, снял с себя княжескую мантию, бросил ее вместе с мечом своим и сказал:

– Возьмите славу земную, хочу небесной.

Ельдега возвратился с приказанием хана казнить Михаила. Татары бросились на него и стали его мучить. Он же с боярином Феодором пел псалмы и молитвы и укреплялся на подвиг памятью святых мучеников. «Мученицы Твои, Господи, не отвергошася Тебе, – воспевали князь и боярин, – не отступиша от заповедей Твоих!» Его повергли на землю и продолжали жестоко мучить, а он только повторял: «Я христианин». Наконец один из ханских служителей мечом отрубил ему голову. Последним словом Михаила было: «Я христианин».

Совершив убийство, мучители начали уговаривать боярина Феодора исполнить волю Батыя, обещая ему за то великое богатство и наследство князя. «Не хочу я наследства князя моего, – отвечал боярин, – ни милостей вашего хана; а желаю идти ко Христу Богу тем же путем, которым шел святой мученик князь Михаил, господин мой. Не могу кланяться твари, хочу страдать за Христа моего, как и государь мой князь».

Тогда разъяренные ордынцы бросились на Феодора и после жестоких мучений отрубили ему голову, приговаривая: «Кто не хочет поклониться солнцу, тот недостоин и смотреть на него».

Тела князя и верного его боярина были брошены псам, но остались невредимы. Русские сохранили их и перевезли в Чернигов. Впоследствии мощи их были перенесены в Москву и положены в Архангельском соборе, на правой стороне у западных дверей, недалеко от святого царевича Димитрия.

Старшая дочь князя Михаила, Феодулия, во цвете молодости и красоты приняла иночество с именем Евфросиния в Суздальском Ризположенском монастыре, и почитается Православной Церковью как святая.