Избранный

— Хорошо. Ладно.

Док Джейн нахмурилась.

— Я могу дать тебе совет?

— Конечно.

Она сжала его руку.

— Не чувствуй ответственность за то, на что ты не в состоянии повлиять. Это верная дорога к стрессу, который сделает тебя несчастным и доведет до ручки. Знаю, легче сказать, чем сделать, но просто постарайся держать это в уме? Я видела, ты был с Лейлой на каждом этапе во время беременности. Ты сделал и сделаешь для нее все возможное, и ты просто невероятный отец. Дальше будет только лучше, обещаю.

Куин сделал глубокий вдох.

— Ну да.

Хотя беспокойство осталось, Куин напомнил себе, что за время беременности Лейлы он научился доверять Доку Джейн. Целитель помогла ему выбраться с того света, и она никогда не подводила его, не лгала ему и не давала плохих советов.

— Все наладится, — заверила она его.

К несчастью, как выяснилось позднее, добрый доктор ошибалась.

Но ей не подвластна судьба.

Как и ему.

Глава 4

Ребенок был обезображен. Искаженная, уродливая копия Харма, с безобразной верхней губой, как у зайца.

Харм бросил ребенка на земляной пол пещеры, и отродье приземлилось без звука, его конечности едва шевелились, плоть обрела сине-серый оттенок, и он все еще был связан пуповиной с матерью. Он сдохнет, как и положено созданию, пошедшему против законов природы и преемственности генов… и подобный исход не вызовет негодования.

Но Харма обманули, и это нельзя было стерпеть. Он впустую потратил восемнадцать месяцев, множество часов, надежду и счастье на этого непригодного выродка. И одно он знал наверняка: его вины в том нет.

— Что ты произвела на свет?! — требовательно спросил он у женщины.

— Сына! — Она выгнулась будто в агонии. — Я принесла тебе…

— Проклятье. — Харм выпрямился в полный рост. — В твоем чреве скверна. Она поразила мое семя и породила…

— Твоего сына…

— Взгляни сама! Узри собственными глазами эту мерзость!

Женщина с усилием подняла голову.

— Он идеален, он…

Харм пнул ребенка ботинком, вырывая из него крик, заставляя задергать крошечными конечностями.

— Даже ты не можешь отрицать очевидное!

Ее налитый кровью взгляд обратился к ребенку, а потом она выпучила глаза:

— Это…

— Это натворила ты, — заявил он.

Уродство невозможно было отрицать, а отсутствие аргументов с ее стороны стало признанием вины. А потом она застонала, словно продолжала рожать, вцепилась окровавленными пальцами в холодную землю, широко раскинула ноги. После потуг что-то снова вышло из женщины, и Харм подумал, что, может, был еще один плод. Воистину, в сердце вспыхнула надежда на то, что рожденный был даблом, проклятым из двух близнецов.

Увы, нет, это были внутренности женщины, может, ее живот или кишки.

А ребенок все плакал, его грудь вздымалась по убывающей амплитуде.

— Ты сдохнешь здесь вместе с выродком, — равнодушно заявил Харм.

— Я не…

— Твои внутренности вылезли наружу.

— Ребенок… — прошептала она. — Ребенок…

— Отродье, рожденное против воли Девы-Летописецы.