Изгнание из Эдема

И тогда, вместо того чтобы признать очевидный факт,  что человеческая культура питает сама себя, создавая и регулируя  темпы собственного развития, многие антропологи,  археологи и лингвисты выдвинули предположение,  будто в развитии и функционировании нашего мозга за  последние 100 тысяч лет произошел некий «генетический»  сбой, в результате которого якобы появился новый тип человеческого  мозга, обладающего новыми возможностями.  Некоторые пошли еще дальше, утверждая, что наиболее  вероятным кандидатом на роль этой новой и уникальной  способности следует считать именно язык[41]. На мой  взгляд, в этих утверждениях сквозит какая-то извращенная,  совершенно не дарвинистская логика. Сложная кодифицированная  коммуникативная система, или «язык», —  это, вне всякого сомнения, важный и во многом уникальный  элемент поведения. Насколько же проще и примитивнее  был тот язык, благодаря которому наши предки стали  выделяться из всех прочих крупных приматов, обитавших  в саванне, и который 2,5 млн. лет назад дал первичный импульс  эволюции нашего мозга... Тот самый язык, благодаря  которому они могли лучше понимать друг друга и более  эффективно приспосабливаться к нарастанию неблагоприятных  климатических факторов...

Я уже касался темы генетики, которая занимает в этой  книге достаточно видное место. Основную часть ранней  истории человечества за последние 2,5 млн. лет можно реконструировать  благодаря объединению выводов исследований  ископаемых костных останков и изучения климатических  периодов. Все виды человека, кроме одного, вымерли,  причем некоторые из них — очень давно, поэтому  в данном исследовании мы не учитываем их гены. Это не  означает, что генетика не в силах поведать нам ничего существенного  о темных эпохах эволюции человечества,  предшествовавших выходу на арену истории людей современного  типа.

В 1970-е годы некоторые генетики начали применять  сырые иммунологические средства для замеров аналогий  уровня содержания протеина у представителей разных видов  и установили, что человек и шимпанзе являются даже  более близкими сородичами, чем это считалось прежде.  Это заявление в свое время было встречено в штыки, но  затем, когда методы сравнительного исследования переключились  с иммунологии на демонстрацию базового генетического  сходства, а затем и на замеры конкретных генетических  различий, их авторы были оправданы и реабилитированы.  В ученой среде созрело понимание того,  что мы, люди, гораздо ближе к шимпанзе, чем к другим  крупным приматам — гориллам и орангутангам, с которыми  пути наших предков на генеалогическом древе разошлись  немногим более 5 млн. лет назад[42]

.

Было бы несправедливо утверждать, что мы, люди, вообще  не унаследовали никаких генов от исчезнувших видов  гоминидов. Наоборот, большинство генов в наших  клетках как раз унаследовано нами от вымерших видов гоминидов  и приматов. Некоторые гены человека встречаются  в останках некоторых видов приматов, вымерших задолго  до нашего появления на Земле. Не так давно ученые  выделили слабые фрагментарные следы митохондриевой  ДНК в целом ряде костей неандертальца, и сегодня они  практически в состоянии ответить на главный вопрос: в  каком именно родстве мы с ними находимся и присутствуют  ли хотя бы некоторые их гены в клетках людей современного  типа?

Впрочем, в этой книге нас в первую очередь интересует  подлинная революция в понимании генетической предыстории  человечества за последние 200 тысяч лет. Новые  открытия в области генетики вторглись в ту туманную и  неизученную сферу, в которой прежде доминирующее положение  занимали маловыразительные коллекции каменных  орудий из Европы и Африки да немногочисленные  фрагменты скелетов, плохо поддающихся датировке. Прежде  чем обратиться к детальном рассмотрению следов генов,  на мой взгляд, будет небесполезно познакомиться с  некоторыми идеями, связанными с генетической наследственностью  и ее принципами. Эти концепции по большей  части достаточно просты и связаны с нашими расхожими  представлениями о наследственности, однако их нередко  истолковывают в превратном свете, что объясняется  либо сознательным обманом, либо тем, что они изложены  на невразумительном «научном» жаргоне.

Секреты горошин