Изгнание из рая

К горлу подкатила тошнота. Ей казалось, что ее живот набит острыми камнями. На лбу у Джуди выступил холодный пот, и она задрожала, как в лихорадке. Эта слабость и жалость к самой себе дали ей повод подумать о том, что если она сейчас уйдет от Гранта, то это будет вполне оправданно. Никто не обвинит ее в том, что она покинула Гранта в такой момент. Джуди ухаживала за ним и сама заболела. Никто не сможет ее осудить. Даже Тиа.

Грант застонал. Это был слабый низкий горловой звук, но он заставил ее сердце еще сильней забиться от страха. Она наклонилась и положила дрожащую руку ему на лоб, который, как ей показалось, немного остыл от ее прохладной ладони.

— Если ты умрешь, Грант Фреман, я тебе этого никогда не прощу, — пробормотала она.

Она просидела у его постели все утро, боясь пошевелиться. В полдень с едой на подносе пришла Тиа.

— Джуди, тебе надо поесть.

Джуди на секунду себе это представила. И тут же снова почувствовала, как в желудке заворочались тяжелые камни.

— Унеси еду, пожалуйста. Меня тошнит от одного запаха.

— Я принесла куриного бульона для Гранта. Ты бы немного отдохнула, а я пока его покормлю.

— Нет. Я сама его покормлю. Он хочет, чтобы это сделала я.

Джуди знала, что Грант умирает. Она не стала говорить об этом Тиа, потому что, произнеся эти слова вслух, она бы не выдержала, а ей не хотелось плакать при Гранте и при Тиа. Грант как-то изменился, он ускользал от нее. Он теперь не приходил в сознание. Джуди почувствовала, когда это случилось. Теперь оставалось только ждать. Но все равно ей надо постараться накормить его. Может быть, этим можно обмануть ту часть его существа, которая уже окончательно решила умереть.

Держа в руках аптечку, Тиа вышла из комнаты, а Джуди приподняла голову Гранта и подложила под нее еще одну подушку. Потом поднесла к его губам ложку бульона и постаралась влить ее содержимое ему в горло. Поперхнувшись, он закашлялся, и кашель вызвал боль, от которой он опять застонал.

— Грант… пожалуйста, не умирай, — просила Джуди, протягивая дрожащую руку, чтобы еще раз пощупать его лоб. Но она знала, что он умирает. У нее не было даже сил уйти и не видеть этого.

* * *

Тиа в нерешительности стояла перед дверями домика Джонни. Ей совсем не хотелось туда заходить, но Кармен уговорила ее. «Ведь Джонни ранен», — убеждала она девушку. Тиа хотелось сказать мексиканке, что если уж она настолько любит Джонни, если он так нуждается в заботе и уходе, то пусть бы Кармен сама и сделала это. А по ее мнению, его рана не вызывала серьезных опасений.

Неожиданно дверь распахнулась, и Тиа оказалась лицом к лицу с Джонни. Он улыбнулся, а пляшущие в его глазах веселые огоньки заставили ее забыть о своей нерешительности.

— Входи. — Он отступил, пропуская девушку внутрь темного прохладного домика. После яркого солнечного света комната показалась ей дымной и маленькой. И пахло в ней, как от самого Джонни: как-то тепло и дразняще, что заставило Тиа немного смутиться.

Он начал расстегивать выгоревшую голубую рубашку. Мысль о том, что она находится с ним в этой маленькой комнате, а он раздевается, привела Тиа в ужас. Она повернулась, готовая выскочить в дверь.

— Тиа! — Джонни потянулся и взял ее за руку. — Я же всего лишь собираюсь снять рубашку, чтобы ты могла перевязать мне руку.

— Тебе совсем необязательно снимать рубашку. Ты можешь просто закатать рукав.

— Но рука такая толстая…

Рука действительно сильно опухла. Тиа вспыхнула от смущения и подошла к столу. Она поставила на него аптечку с лекарствами и инструментами, которую дала ей Кармен. Да что с ней такое, в самом деле? Она же и раньше видела мужчин, обнаженных по пояс. Видела в Тубаке, как мужчины, сняв рубашки заходили в воду, брали полные пригоршни воды и плескали себе на грудь и плечи, обливая при этом брюки. Ей, конечно, надо было пригласить Джонни зайти в дом, но теперь было слишком поздно. Если она сейчас это сделает, он сочтет ее трусихой, которая не умеет вести себя наедине с мужчинами.

— Разумеется, ты должен ее снять! Я с самого начала хотела тебе это предложить!

— Прости, — поспешно проговорил Джонни, слегка поднимая руки, как будто защищаясь от ее нападок.

Наконец-то он перестал над ней подшучивать. Справившись со смущением, Тиа поставила стул рядом с маленьким шатким столом и указала на него Джонни. Он нерешительно подошел, сел и застыл, ожидая ее дальнейших распоряжений.

Стараясь не обращать внимания на пристальный взгляд молодого человека, Тиа заметила, что его широкая грудь покрыта густыми черными волосами. Она стала развязывать бинты, радуясь про себя, что он не замечает, как у нее дрожат пальцы. Шрам казался свежим и кровоточил, но заражения не было.

Тиа промыла рану тряпочкой, смоченной в керосине, мысленно благодаря его за то, что он не дергался от боли. Она думала, что Джонни будет метаться, как раненый зверь, но он сидел неподвижно и неотрывно смотрел на нее.

Тиа вновь перевязала рану и закрепила повязку.

— Пришлось сделать тебе немного больно, — сказала она, отступая от стола.

— Спасибо. У тебя очень нежные руки.

— Надеюсь…