Изгнанная армия. Полвека военной эмиграции. 1920–1970 гг.

Нельзя утверждать, что объяснения Кутепова полностью успокоили французов, но, зная о ведущихся переговорах с правительствами Королевства СХС и царства Болгарии, они отчасти поверили в приведенные русским командованием объяснения. Кутепов предложил генералу Витковскому еще раз изложить эту версию для представителей Экспедиционного корпуса, что тот и сделал, нарочно подготовив для ознакомления мнимые схемы передвижения русских войск по суше.

Прежняя напряженность в русско-французских отношениях не исчезала, и первые проведенные русскими «тревоги» поднимали на ноги французский гарнизон. Донесения коменданта в штаб войск в Константинополе порой граничили с паникой. Несколько дней там заседала комиссия, пытавшаяся проанализировать сложившуюся ситуацию в Галлиполи и дать приемлемый прогноз правительствам своих стран развития событий на ближайшее время. Однако допустить, что армия, увлекаемая Кутеповым, за один переход вдруг окажется у «врат Царьграда», союзники не могли. Иные догадки мучили их. Пытаясь рассеять туман недомолвок, союзное командование слало ноту за нотой в адрес Кутепова, требуя объяснений проводимых тем мероприятий и ночных «тревог», на что Кутепов с неизменной вежливостью отвечал, что таинственные «ночные тревоги» вызваны все той же потребностью готовить корпус к уходу с территории лагеря. Французская разведка между тем доносила в штаб Экспедиционного корпуса, что известий о положительном решении «русского вопроса» в Болгарии и Сербии нет, что переговоры затягиваются, и что местные парламентарии менее всего хотели бы видеть на своих суверенных территориях хоть и славянскую, но все же чужую армию. Предположить, что, находясь в неизвестности относительно будущего армии, русские занимаются подготовкой увода войск, союзники, при всем желании, не могли. И без того слабые и измученные люди едва ли заслуживали изматывающей ежедневной «тревоги». Перед дальним походом наиболее естественным было бы поберечь силы. Французское командование знало о физическом состоянии русских не понаслышке. Месяцы скудного снабжения их армии не могли не дать свои результаты, а недавние объемы снабжения грозили настоящим голодом среди русских. Публичное, на глазах всего мира отбытие Русской армии перед лицом грозящего голода могло неблагоприятно отозваться и для самой Франции, сказавшись на её международном авторитете. Сознавая последствия подобного «голодного исхода», и в качестве попытки сгладить острую ситуацию, французская администрация предприняла усилия убедить русских в невозможности выхода из Галлиполи «походным порядком».

Для демонстрации силы, и дабы показать, как ими надежно закрыт выход из Галлиполи, на миноносец был приглашен присутствовать на маневрах председатель офицерского суда чести в Галлиполи, коренной офицер Лейб-гвардии Конно-гренадерского полка, генерал-лейтенант Владимир Александрович Карцов. Как известно, в галлиполийском лагере он состоял переводчиком при генерале Кутепове. Командующий направил его к французам с поручением всячески показать им полное согласие русского командования с доводами оставаться на полуострове до принятия балканскими правительствами решения о приёме всех войск одной из стран. Другим заданием Кутепова генералу было, воспользовавшись ситуацией, взглянуть на русский лагерь со стороны моря для запоминания и выработки мер по безопасному отводу войск при возможном артиллерийском обстреле с моря. Попав на французский миноносец, генерал Карцов обратил особое внимание на действенность обстрела Булаирского перешейка и установил, что благодаря топографическим особенностям ландшафта снаряды миноносца либо перелетали бы прибрежную дорогу, либо попадали бы в гряду, прикрывавшую её с моря. Тем самым, благодаря любезному приглашению французов, подтвердилась полная невозможность точного обстрела с миноносца русских колонн, случись тем уходить с полуострова походным порядком. Наблюдательность генерала Карцова явилась важным дополнением для всестороннего учета русским штабом возможного развития ситуации.