Изгнанник

Ах, что-то я опять ударился в негатив. Пора было прекращать думать о таких бесполезных вещах. С другой стороны, чем еще заниматься в такой темноте суровой зимней ночью?

— Холодно…

Прижавшись спиной к крошащейся стене, я сидел на горке обломков старого подгнившего шкафа, обняв свои колени и кутаясь в потрепанный плащ, обитый изнутри слоем овечьего меха. От плаща порядком смердило, но я не жаловался. Ничего лучше отыскать мне не удалось, и этот древний вонючий плащ не раз спасал меня от холодной смерти, а еще несколько раз даже защитил от клыков мою бедную шею, когда зубастая тварь не смогла прокусить толстый воротник.

Из разбитого давным-давно окна задувало. Ветер по ту сторону стены выл, рычал, яростно бился о препятствия. Из трещины в потолке сыпался вниз снег, закручиваясь в замысловатые спирали. Снежинки, словно в противовес буйствующей погоде, мягко приземлялись вниз, накрывая заваленный мусором пол белесым ковром, отливающим в свете луны бледным сиянием подмерзающего инея.

В носу защекотало. Шмыгнув, я невольно снова закашлялся, прикрывая отчаянно рот ладонью, чтобы не нарушать сложившуюся умиротворенную тишину. На пальцы привычно брызнуло горячей красной жижей, а рот заполнился металлическим привкусом крови.

Вытерев ладонь о стену, я зачерпнул порцию снега и отправил ее в рот. Зубы заныли от непривычного холода, но вскоре быстро привыкли, и растопленный снег превратился в прохладную воду, смывшую этот тошнотворный привкус с языка.

Успокоившийся было желудок снова заныл. Пустота в нем с каждой минутой будто становилась все больше, и от голода начинало мутить. Я буквально чувствовал, как сила покидает мое тело, и все внутри кричало о том, чтобы я наконец поднялся на ноги и отправился на поиски пропитания. Тем не менее, разум мой понимал, что сейчас не стоило светиться, и я продолжал сидеть в этом царстве темноты, где только луна, мельтешащая сквозь слой снегопада, служила единственным ориентиром.

Я прикрыл глаза. Попробовал сконцентрироваться, отрешиться от этого бренного мира. Прислушался к ветру за окном, к шуршащему мусору на полу. Слышал, как снежинки приземляются вниз, смешиваясь с мириадами себе подобных, и исчезают, складываясь в единый слой мягкого полотна.

Неимоверно хотелось спать. Меховой плащ грел меня так, как только мог, и, кутаясь в него, я изо всех сил пытался оставаться в сознании. Впрочем, чем дольше я сидел недвижимо, тем сильнее словно сливался с природой, становился ее частью.

Секунды отмеряли свой шаг. Минута мчалась за минутой. Я не знал, сколько уже торчал здесь, и понятия не имел, сколько еще придется провести в этом всеми забытом месте. Я знал лишь, что если в ближайшее время ничего не изменится, то окончательно сплавлюсь с этим миром и уже никогда не проснусь обратно.

Внезапно, когда мое сознание вот-вот готово было умчаться в благословленную даль, на первом этаже тихо хрустнуло стекло. Этот звук остался бы незаметен в любой другой ситуации, однако в этой тишине, нарушаемой лишь стенаниями ветра, он прозвучал невероятно отчетливо и тут же привел меня в чувство.

— Идиот! — тут же проорал кто-то зычным басом. — Поздно уже скрываться. Вперед, вперед!

Поросший льдом разум, желавший отправиться в спячку, тут же вспыхнул, и глаза широко распахнулись. Сердце в груди подорвалось, застучало как бешеное, разгоняя горячую кровь по застывшим конечностям, и каждый мускул взревел пульсацией силы.

Залаяли истошно собаки. Топот тяжелых сапог подобно землетрясению пронесся по первому этажу и взметнулся на лестницу, подбираясь с каждым мгновением ближе. Не успел я очнуться, как песьи лапы уже застучали по первому пролету, и лай вперемешку со злобным рычанием эхом пронесся по моему убежищу.

Медлить было нельзя.

Вскочив с места, я стрелой метнулся к окну и без промедления ласточкой нырнул в него, мгновенно перемахнув через подоконник навстречу ночной мгле и незатихающей вьюге.

Падать со второго этажа было больно. Но поверьте мне, умирать еще больнее, так что выбирать не приходилось.

Холодный воздух обдал меня с головы до ног, в носу закололо, словно микроскопические льдинки царапали слизистую, проникая глубже, в легкие. Ветер взлохматил мои длинные грязные волосы, и на секунду все вокруг будто застыло, и время замерло, давая мне на миг насладиться этим ощущением свободы в полете, когда ты не связан абсолютно ничем.

Но затем я рухнул вниз.

Сгруппировавшись, я впечатался в сугроб, и снег немного смягчил падение. Тем не менее, плечом я все же ударился о землю, и оно сразу же отозвалось жгучей болью.

— Он спрыгнул! Сюда!

Воздух тут же наполнился очередными криками. Лучи мощных фонарей разорвали сумрачное небо, и не успел я даже подняться на ноги, как прогрохотал первый выстрел.

Словно гром, он разорвал собой пространство. Сноп пламени вырвался из дула ружья где-то неподалеку, и я услышал, как мимо чиркнула пуля, впечатавшись затем в землю в паре метров от меня.

— Стреляй! Стреляй!